«Речи продлились до ночи, и день суда был отложен. Когда он настал, трибуны с рассветом расселись на рострах. Обвиняемый, вызванный в суд, с большой толпой друзей и клиентов прошел посередине собрания и подошел к рострам. В наступившей тишине он сказал: «Народные трибуны и вы, квириты! Нынче годовщина того дня, когда я счастливо и благополучно в открытом бою сразился в Африке с Ганнибалом и карфагенянами. А потому было бы справедливо оставить на сегодня все тяжбы и ссоры. Я отсюда сейчас же иду на Капитолий поклониться Юпитеру Всеблагому и Величайшему, Юноне, Минерве и прочим богам. И возблагодарю их за то, что они мне в тот день и многократно в других случаях давали разум и силы достойно служить государству.
И вы, квириты, те, кому это не в тягость, пойдите со мной и молите богов, чтобы и впредь были у вас вожди, подобные мне...
От ростров он отправился на Капитолий. Вслед за Сципионом отвернулось от обвинителей и пошло за ним все собрание, так что наконец даже писцы и посыльные оставили трибунов. Сципион, сопровождаемый римским народом, обошел все храмы не только на Капитолии, но и по всему Городу.
Великолепный тот день воссиял для Сципиона последним. Предвидя в будущем силу зависти и борьбу с трибунами, он, когда суд был надолго отсрочен, удалился в свое литернеское имение с твердым намерением в суд не являться. Слишком гордый — и от природы, и от привычки к большим успехам — он знал, что не сможет мириться с положением подсудимого и смиренно выслушивать судей...»
В Риме он больше не появлялся и через четыре года умер, одинокий в своем очень скромном имении. Вот что написал по этому поводу своему другу Сенека более чем через двести лет после изложенных выше событий:
«Сенека приветствует Луцилия!
Я пишу тебе из усадьбы Сципиона Африканского, почтив его маны и алтарь, который, сдается мне, и есть могила великого человека. Я убеждаю себя, что душа его вернулась на небо, откуда снизошла, и не за то, что он предводительствовал многолюдным войском, а за его необычайную скромность и верность долгу, которые, я считаю, больше заслуживали восхищения в те дни, когда он покинул родину, нежели когда защищал ее. Или Сципион, или свобода должны были уйти из Рима. И он сказал: «Я ничего не хочу менять ни в законах, ни в установлениях; пусть все граждане будут равноправны. Пользуйся моим благодеянием без меня, родина! Если я стал больше, чем тебе полезно, я ухожу!»
Как мне не восхищаться этим величием души, с которым он удалился в добровольное изгнание, избавив отчизну от бремени? Ведь дело дошло до того, что либо Сципион ущемил бы свободу, либо свобода — волю Сципиона. И то, и другое было бы нечестием — и он уступил место законам, а сам уединился в Литерне...»
***
Какие еще здесь уместны комментарии? Человек такого достоинства, мужества, такой преданности Риму (который он не представлял себе иначе как Сенатской Республикой) и такого уважения к законам, бесспорно, должен был служить объектом восхищения и подражания для бесчисленных поколений римлян...
Следующий персонаж моей иллюстративной выборки, конечно же, Гай Юлий Цезарь. Он из старинного патрицианского рода Юлиев. Родился в 101 году. Отец умер, когда Гаю было 16 лет. Сестра отца была замужем за знаменитым полководцем Гаем Марием, выходцем из батраков. Яростным противником Мария был другой великий полководец и диктатор 82 года Сулла. Жесточайшими преследованиями он уничтожил почти всех сторонников Мария. Затем обновил и пополнил сенат своими клевретами. Вернул ему все отнятые ранее привилегии и власть в Риме. После чего добровольно сложил с себя пожизненные диктаторские полномочия и вскоре умер.
Здесь он упоминается только для того, чтобы пояснить, почему для Юлия Цезаря были закрыты все «нормальные» пути гражданской и военной карьеры. Родственник Мария не мог рассчитывать на необходимую поддержку со стороны укомплектованного Суллой сената. Его честолюбие могло опереться только на завоевание благосклонности Народного собрания. Цезарь был хорошо образованным молодым человеком. В 25 лет он на три года уезжает на остров Родос. Берет уроки ораторского искусства, с глубоким интересом изучает историю Греции. Особенно восхищается Периклом. Тем не менее он достаточно трезв и практичен. Понимает, что любовь римской толпы надо завоевывать подарками, пышными зрелищами и раздачей денег. А денег-то как раз и нет. В 17 лет он женился на дочери Цинны, еще одного кровного врага Суллы. После прихода к власти диктатор приказал юному Цезарю развестись, но тот не подчинился и был за это лишен отцовского наследства. Тем не менее без всякой рекомендации сената или кого-нибудь из прославленных римлян, никому не известного молодого человека Народное собрание в 68 году избирает квестором. Секрет этого успеха нетрудно понять. На практически неимущем Цезаре висит колоссальный долг в 8 миллионов денариев. Деньги потрачены на ремонт Аппиевой дороги, смотрителем которой он был назначен (каждый римлянин по многу раз проходит по этой дороге), но в большей своей части — на подкуп, угощения и развлечения римского плебса. Тайна долга в Риме соблюдается строго. Юлий беспрепятственно уезжает в Испанию в качестве квестора при ее наместнике...