— Ха-ха-ха, — захохотал Курт. — В самом деле стрелок дрековый.
— Курт смеется, а ведь я ни капельки не вру, честное слово охотника, — сделал серьезный вид Костя. — Значит, как ахнет под ноги секачу, но тот, дьявол, только презрительно фыркнул и пошел наутек. Вот тут-то и вступил в свои права я. Приподнялся на колено, прицелился, выстрелил. Попал. Кабан юлой завертелся на месте, оборотов десять дал — и опять наутек. Снова прицелился — бабах. Попал. Опять, стерва, завертелся юлой и скачками пошел по полю. Вдогонку выпалил еще два раза — хоть бы что. Побежал я за секачом. Тяжело. Ноги вязнут в пашне. Сбросить сапоги? Холодно. Вот как был, так и бегу за ним. Смотрю, в стороне два камрада работают, земляки ваши. Увидали кабана — тоже за ним. Один камрад с железной лопатой. Наперерез так и бегут. «Ну, — думаю, — зря они это делают. Сомнет он их. Ведь озверел секач-то». И гляжу, кабан с ходу налетел на одного камрада, подмял его под себя и начал своими клычищами, как мячик, подбрасывать. Раз подбросил, другой, третий. Подбежал второй камрад — и лопатой, лопатой, зверюгу, по башке. Да острием, да острием. Очумел, видать, секач, повертел своей мордой, злобно рявкнул и побрел к лесу. Тут-то я его и настиг. Выстрелил. Кабан упал, дернулся несколько раз — и на жаркое.
— А как же тот камрад? — спросила Марта, слушавшая Костю с открытым ртом.
— Помял он его, но не очень. Подошли ко мне, завалили мы кабана в телегу и отправили в гасштет Петкеру. До сих пор спасибо говорит: выручил, мол. Не так ли, Петкер?
— Так, Коста, так: отменные были котлеты из кабана.
— А как дружок ваш себя чувствовал? — спросил Кока.
— Что с ним? — Костя повернулся к Коке. — Ничего. Только заикаться стал.
— Ведь заливаешь, Коста? — сквозь смех спросил Курт. — Охотники любят заливать.
Но Костя будто не расслышал вопроса.
— Может, за это бок-бир? — спросил Петкер. — Как, Курт?
— Меня можно не спрашивать, шеф, — ответил Ромахер, — какой вечер без пива.
— «О, черт пузатый, ерша хочет подсунуть», — подумал Костя и вслух сказал:
— Я не против, давай, Петкер, пить так пить, гулять так гулять. — Вилков сделал паузу, посмотрел на Ромахера: — Хоть здесь душу отведешь. Дома «Бурковкой» довольствуюсь.
Курт прислушался к словам Вилкова, спросил:
— Что такое «Бурковка»? Не понимаю.
— Поймешь, если попробуешь, — ответил Костя. — Знаешь, что такое сельтервассер?
— Конечно! — воскликнул Вурт.
— Так вот, «Бурковка» — это и есть самая настоящая сельтервассер, а по-русски газированная вода.
— Но почему «Бурковка»? — не унимался Курт, делая вид, что не знает, почему так называют газированную воду.
— В честь полковника Буркова окрестили. Знаете такого?
— О, как не знать!
Костя нахмурился:
— Посадил он нас всех на «Бурковку» — и хоть бы хны...
Вилков заметил: Курт внимательно слушает его. Под левым глазом Ромахера мелко-мелко забился тик. «Нервничает, гад, — подумал Костя. — Замкнется, как улитка, или расколется?»
— Это плохо, Коста, — сказал Ромахер. — Как же так?
Костя присел рядом с Ромахером, перевел разговор:
— Ты воевал?
— Воевал, отступал, — уклончиво ответил Курт. — Война кончилась, застрял в этом городе.
Марта здруг крикнула:
— Коста, хватит говорить! — Она наполнила бокалы.
Ромахер осторожно настраивал Костю на прежний разговор. Вилков, как бы вдруг протрезвев, спросил:
— Слушай, а почему это тебя интересует, Курт?
— Все, что говорит Коста Вилков, меня очень интересует.
Вилков встал, сделал шаг от Ромахера.
— Ты мне брось, — погрозил он пальцем. — Ты что, всерьез или шутишь?
— Всерьез, Коста, конечно, всерьез. — Ромахер тоже встал, сунул руки в карманы, улыбнулся: — Петкер, включи магнитофон!
Вилков растерянно посмотрел на Ромахера. Магнитофон зашипел, потом послышалось, как Кока встретил Костю, как Вилков здоровался с Куртом, Мартой, Петкером.
Ромахер крикнул:
— Это несущественно, пропусти.
Заклюкал, засвистел магнитофон: Петкер искал место разговора Кости с Куртом. И вот в динамике раздалось: «Посадил нас всех на «Бурковку» — и хоть бы хны...»
— Что это значит, Курт? — резко спросил Вилков.
— Забава, Коста! Петкер купил магнитофон, вот и пробует.
— Зачем же? — насторожился Вилков.
— Петкер коллекционирует голоса друзей. Ты не хочешь услышать свой голос? Так мы сейчас...
— Сотрите. — Костя рассердился. — Не дай бог дойдет до моего начальства. Штаны спустят.
— Боишься? — Курт махнул рукой, и Петкер, закрыв магнитофон, вынес его в другую комнату.