Ромахер, чтобы разрядить обстановку, поднял бокал:
— Давайте выпьем. Коста, кажется, спешит домой. За друга Косту.
...Вилкова проводили до тропочки, что идет вдоль канала в город. Ему хорошо знакома эта стежка, не раз ходил он по ней на охоту. Постояли немного, посмотрели на выползающий из-за леса месяц.
— Луна! — воскликнул Ромахер.
— К счастью — справа всходит, — ответил Костя.
— Доберешься сам или подбросить? — спросил Курт.
— Дойду. Хмель выветрить надо. Ну, бывайте. — Вилков повернулся и зашагал по тропинке. В груди его часто билось сердце: «Немедленно к Цинину»…
— Василий Григорьевич здесь? — спросил Костя. — Доложите.
Дежурный вошел в кабинет и тут же вернулся с Цининым.
— Товарищ генерал... — Вилков приложил руку к фуражке.
Цинин шагнул ему навстречу, придержал руку.
— Ну как? — Генерал дал знать дежурному оставить их. — Можете вкратце доложить?
Вилков, наморщив лоб, сказал:
— Попытаюсь, товарищ генерал.
Костя присел в кресло, Василий Григорьевич — напротив. Так они и просидели вдвоем до самого утра. Вилков подробно рассказывал о встрече с Куртом, а Цинин слушал его, не перебивая.
За окном уже рассвело. В саду защебетали птицы. Солнечные лучи, выскользнув из-за небольшой тучки, пробились между шторами. Желтые зайчики, отразившись от стекла, что лежало на столе Цинина, присмирели на стене. Генерал поднял усталые глаза.
— А не переигрываете вы с этой Вальтраут, Константин Петрович?
— Не знаю.
— Смотрите, вы ведь, так сказать, не профессионал...
— Постараюсь, чтоб было все хорошо.
— Ну ладно, Константин Петрович. Отдыхайте. Будьте, однако, начеку. Может быть, понадобятся дополнительные сведения.
— Можно идти? — Вилков встал.
— Спасибо за службу, товарищ Вилков. — Генерал взял Костю за плечи, посмотрел ему в глаза.
Вилков, смущаясь, тихо ответил:
— Благодарю вас, товарищ, генерал.
— Идите отдыхайте. — Генерал вместе с Вилковым вышел на крыльцо. — Отвезите Константина Петровича домой, — сказал Цинин дежурному.
Василий Григорьевич вернулся в кабинет, набрал номер телефона Отто.
— Отто? Говорит Василий. Вы еще мучаетесь, как я погляжу?
— Мучаюсь, — ответил Отто.
— Так давайте мучиться вместе. Я хочу к вам подскочить. Не возражаете?
— Буду рад вас видеть.
Цинин сел в машину и, чтобы не привлекать к себе внимания, закоулками добрался до здания народной полиции.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Митинг на площади Нации был назначен на три часа дня, но уже задолго до этого улицы города были запружены народом. По Сталиналлее шли рабочие оптического завода, по Ленинштрассе — колонна металлистов, по Бранденбургштрассе — студенты, учащиеся. Над колоннами — знамена, разноцветные флажки, гирлянды шаров.
В колонне оптического завода шагал Пауль Роте, рядом с ним, держась за руки, шли Катрин Патц и Бригитта Пунке. Демонстранты пели:
Немцы ежегодно собираются на площади Нации в начале мая, чтобы возложить венки на могилы советских воинов. И сегодня могильные холмики, что находятся прямо на площади, были убраны живыми цветами — розами, астрами, гвоздикой, и эти холмики стали похожи на большой разноцветный ковер.
Прибыла группа советских военных, ее возглавлял подполковник Крапивин. Они возложили венок на братскую могилу и долго стояли возле нее. Крапивин несколько раз прочитал надписи на плите, вспомнил свою жизнь, может быть во многом похожую на жизнь тех, кто лежит в этой братской могиле.
Вот он, Ванька Крапивин, босоногий мальчишка, бегает по росистым лугам, холодным, обжигающим. Ременный кнут через плечо — подпасок он у доброго Кирея Воробьева. Много знал Воробьев, или, как его прозвали в селе за малый рост, Воробышек, забавных, смешных историй: и о том, как бедняк Киря целый год драгоценный клад искал в урочище, где жили разбойники и водились волки, но так и не нашел; и о том, как в самую полночь ведьма по чужим дворам шастала, доила коров, попивала парное молоко за здоровье крепко спавших хозяев, а когда однажды накрыли ведьму, то оказалось, что это вовсе не ведьма, а самая настоящая плутовка Дарья-шинкарка. Воробышек рассказал Ваньке и о прекрасной жар-птице, которая выше колокольни летает в самом что ни на есть голубом небе, хвостом за облака цепляется и ничего не боится, и что управляет этой птицей крепкий, могучего телосложения Иванушка-богатырь.
Много раз рассказывал дед Кирей Ваньке эту сказку о жар-птице, и тут как раз, будто в подтверждение Воробышкиной сказки, однажды из-за горки вылетела эта самая жар-птица и опустилась на луга, где Крапивин пас коров. Все село, помнится, собралось посмотреть на птицу. Дед Воробышек с Ванькой тоже прибежали. Воробышек стащил с головы опаленный солнцем картуз, поздоровался с человеком, вылезшим из птицы, спросил: