— Ничего себе.
— А ты?
— Как тебе сказать, — уклончиво ответил Костя. — Представляешь бубнового туза. Поставишь его этак метров на двадцать пять — в центр, пожалуй, угожу.
— Нашла коса на камень, — заметила Вальтраут.
— А Марта тоже умеет стрелять? — Костя согнулся, поправил шнурок на ботинке, сорвал белый гриб. — У вас, говорят, не любят грибы, — перевел он разговор.
— Да, у нас их не собирают.
— Зря. Особенно вот такие — белые, боровички — хороши! И маринованные, и жареные. Язык проглотишь. Посмотри, какой чистенький. Словно только что из земли вылез. — Вилков разломил гриб и белую мясистую шляпку передал Вальтраут. — Понюхай, как хорошо пахнет. Кажется, в этом грибе весь аромат леса. Не чувствуешь?
Вальтраут сказала:
— Очень тонкий запах.
— У нас в лесу много, очень много грибов. Как только поспевает овес — все за грибами. Лес оживает, аукает, словно в праздник. Грибы, белые, свежие, сами просятся в корзины.
— Так уж и сами!
— Честное слово! Выйдешь на полянку, найдешь один грибок, а смотришь, рядом — целое семейство. Так и глядят на тебя, так и просятся: «Забери меня, хлопче, иначе пропадем». Вот ты любишь русские поговорки. Запомни и такую: «В Рязани (это город такой под Москвой), в Рязани грибы с глазами, их едят, а они глядят».
— Очень интересная поговорка! В Рязани грибы с глазами...
— Их едят...
— А они глядят.
И повторила:
— В Рязани грибы с глазами, их едят, а они глядят.
— Ну вот и выучила дразнилку.
— А еще какие грибы бывают? — спросила Вальтраут.
— Маслята, сыроежки, подберезовики. Их собирают, когда мало белых. А так и не смотрят на них. — Костя прошел несколько метров, наклонился: — Тебе нравится этот гриб?
— Какой красивый! — удивилась Вальтраут.
— Мухомор. Красавец. Но красота эта обманчива. Гриб-мухомор — отрава.
— Как жаль!
— Но говорят, на лекарство идет.
— На какое?
— Надо врачей спросить, они знают. — Костя поддал ногой мухомор, и он разлетелся на мелкие кусочки.
— Так, значит, Марта стрелять не умеет? — спросил он.
— Кто тебе сказал! — возразила Вальтраут.
— Ты же молчишь, — значит, не умеет.
— А Коку кто на тот свет отправил?
— Неужели она?! — Костя остановился.
— Еще как! И не дыхнул, говорят.
— Вот это да! — сказал Вилков.
— Метко бьет, выдра, — зло произнесла Вальтраут. — Не промахнется.
Костя опять посмотрел на часы:
— Пора, Вальтраут, нас уже ждут.
— Вместе войдем? — спросила она.
— Тебе с русским неудобно.
— Тогда я пошла.
— Я приду минут через двадцать.
— Ну, бывай.
— Бывай.
Вальтраут быстро пошла к гасштету. Тропочка узкая, извилистая. Вальтраут вскоре скрылась из вида.
В гасштете, как всегда, было шумно, накурено. Окна, вопреки правилам, распахнуты настежь, но все равно душно, словно в парилке. Петкер почти бегом разносил по столам пиво, копченые сосиски, маленькие белые булочки. На рояле теперь играл молодой парень в добротном модном костюме, в галстуке бабочкой. Он ловким движением головы отбрасывал со лба непослушную прядку, в его зубах еле теплилась сигарета.
Костя вошел незаметно в самый разгар фокстрота. Присел за столик в углу — Петкер приберег ему место. Осмотрелся. Через пелену дыма заметил Курта и Марту, рядом с ними, за соседним столиком, сидели Вальтраут и Макс. «Хорошо, — подумал Костя, — и этого борова пригласил». Вилков закурил «Беломор», важно пыхнул дымом.
Петкер подошел к Вилкову, сказал «гутен абенд», спросил, что обер-лейтенант хочет выпить.
— Традиционную, — ответил Костя.
— Сто граммов и пиво? — Петкер вежливо наклонил голову.
— Несите, шеф.
Петкер принес корн и пиво. Костя поставил стопку на картонный кружочек, налил в стакан пива, отпил несколько глотков.
Заиграли танго. Костя решил потанцевать. «Будь что будет, приглашу Вальтраут». Вилков подошел к столику Макса, кивнул ему. Вальтраут встала немножко нехотя, как будто впервые видела этого старшего лейтенанта.
Макс сказал:
— Вальтраут, тебе сегодня везет. — И направился к стойке буфета. — Шеф, помочь? Я специалист катать пивные бочки.
Петкер обрадовался, ногой открыл дверь в подвал, крикнул:
— Давай туда!
Макс катнул пустую бочку, спустился в подвал. Тут было прохладно. На цементном полу в ряд стояли бочки, наполненные пивом, в углу — ящики с корном и коньяком. «Запасся, — подумал Макс, — как крот, на всю зиму».
— Ты оглох, что ли? — крикнул Петкер, спустившись в подвал. — Новая бочка нужна. — Вдвоем они вкатили пиво в буфет, и хозяин налил Максу первую кружку.
— Настоящее, — сказал Макс, вытирая пенные усы. — У нас в клубе молодежи редко бывает такое.