— Кто тут? — спросил Петкер, когда в дверь снова постучали.
— Это я, дядюшка, твой племянник.
— Кто?
— Не узнаешь, что ли, дядя? Да это же я, Ганс, племянник. Открой. В гости нагрянул.
— Погоди же ты, проказник, и впрямь я тебя не узнал. — Петкер отодвинул засов, дверь моментально распахнулась, и что-то тяжелое, массивное опустилось на голову хозяина. Лампа вылетела из его рук. Петкер ткнулся лицом в угол.
Одновременно несколько человек вбежали в гасштет. Курт прицелился, хотел выстрелить в высокого парня. Ромахер узнал его: всего лишь несколько минут назад он играл на рояле. Но Вальтраут так резко и неожиданно ударила по пистолету Курта, что выстрел пришелся в настольную лампу. Абажур и лампочка разлетелись вдребезги. Вальтраут успела увидеть, как в комнату Петкера вслед за немецкими товарищами ворвался Костя Вилков. Он ожидал ее возле гасштета и, услышав выстрел, пришел на помощь.
— Стой! — закричал что есть силы Вилков и с пистолетом бросился на Курта. Другие навалились на Макса и скрутили ему руки.
— В машину! — крикнул кто-то.
Темноту прорезал луч карманного фонарика, выхватил на полу две фигуры — Костю и Курта. Ромахер прижал Вилкова к ковру. Прицелившись, Курт выстрелил на свет фонарика. Воспользовавшись заминкой, Костя собрал силы и резко поддал ногой Курту в грудь. Ромахер отлетел на несколько метров в сторону, как кошка, вскочил на подоконник, ударил каблуком в окно. На минуту он задержался в проеме. Вилков бросился к окну. И тут же перед его глазами вспыхнула радуга. Костя пошатнулся и опустился на пол.
— Свет, включите свет! — раздался требовательный голос, и одновременно замигали несколько карманных фонариков. — Найдите выключатель! Дайте свет в комнату! — командовал все тот же голос.
Ввели Петкера. Дрожащими руками он нащупал выключатель.
— Обыскать помещение! — приказал капитан, а сам бросился к окну и наткнулся на Вилкова.
— Обер-лейтенант?
Вилков молчал.
— Обер-лейтенант, вы слышите меня?! — Капитан осторожно повернул к себе лицо Вилкова: из левого уха Кости брызнул фонтанчик крови. — Немедленно в машину — и в госпиталь! — приказал капитан и побежал в зал.
Навстречу ему вели женщину. Это была Марта.
— О, приятная встреча! — воскликнул капитан. — Вальтраут, под арест ее!
Марта, презрительно скривив губы, произнесла:
— Так вот ты какая, фрейлейн с мушкой на щеке.
— Иди, иди! — зло ответила Вальтраут. — Ты сыграла последнюю роль, актриса.
— И этого возьмите. — Капитан показал на Петкера. — А на гасштет наложите печать.
— Сделаем, товарищ капитан, — ответил блондин. — Жаль, главный ушел... И русский обер-лейтенант...
Капитан посуровел:
— Достанем косоглазого, на дне моря найдем. А русский... Может быть, выживет...
Светало, когда машина скрылась в лесу. Они мчались по просеке, по которой сегодня шли в гасштет «Добро пожаловать» Костя Вилков и фрейлейн Вальтраут. Она сидела в машине вместе с капитаном, тихонько плакала и мысленно, как молитву, твердила одни и те же слова: «Ты выживешь, Костя, обязательно выживешь. Ты должен, Костя, выжить. Обязательно выжить...»
Но Костя не выжил. Новый свежий холмик прибавился в городе на кладбище русских, а над холмиком — простой, из фанеры, обелиск, который венчала маленькая железная красная звездочка. На обелиске обыкновенная надпись: «Старший лейтенант Вилков Константин Петрович. Погиб смертью храбрых при оказании помощи немецким друзьям».
Теперь возле этого свежего могильного холмика часто встречаются два человека — седой, почтенный генерал Василий Григорьевич Цинин и молодая женщина Вальтраут Штумме. Они кладут на холмик красные гвоздики и молча уходят каждый своей дорогой, чтобы, может быть, завтра здесь встретиться вновь. У этой могилы с обыкновенной надписью: «Старший лейтенант Вилков Константин Петрович. Погиб смертью храбрых при оказании помощи немецким друзьям».
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
В середине июня в воинские части, расположенные в Германии, прибыла комиссия из Москвы. Ее возглавлял маршал авиации Разговоров, которого помнили по боям под Курском, а потом в Прибалтике. В войсках его любили и знали: человек он толковый, интеллигентный, обходительный. С ним приехал и представитель Главного политического управления генерал Прошин — фронтовик, тоже исколесивший много военных дорог.
Комиссия разбилась на группы и начала работу в разных гарнизонах. Разговоров и Прошин приехали к авиаторам, в полки Крапивина и Петрова. С ними прибыл полковник, черноволосый, курносый, с оспинками на круглом лице.