Примечательно, что генерал Урреа прекрасно знал, что Санта-Анна выпустил закон, по которому любой человек, захваченный с оружием в руках, должен быть расстрелян на месте, как разбойник и мятежник. Тем не менее, даже зная непримиримость Санта-Анны, Урреа заверил на переговорах, что лично займётся этим делом и в течение восьми дней добудет помилование для пленных. Такому миротворческому рвению Урреа есть логическое объяснение. Мексиканский генерал понимал, что если техасцы продолжат сопротивление - погибнет ещё много мексиканских солдат. Поэтому, даже зная, что Санта-Анна не отменит своего категоричного приказа и потребует немедленной казни всех пленных, генерал пообещал сохранить жизни тем, кто сдастся. Чтобы окончательно усыпить бдительность техасцев, один из мексиканских эмиссаров, майор Хуан Хосе Хольсингер (Juan José Holsinger), ездил перед рядами техасцев, приветствуя их словами: "Ну, господа! Через восемь дней вы будете дома и свободны!"[11].
Может быть, сейчас такое поведение покажется наивным, но техасцы в тот момент поверили обещанию мексиканского офицера. Всего несколько месяцев назад, при взятии техасцами Голиада в 1835-м году, Димитт отпустил мексиканский гарнизон и всех офицеров, обеспечив им охрану и препроводив в Мексику. Такого же благородного отношения к пленным техасцы сейчас ожидали от мексиканцев.
22 марта на тех же условиях, что и Фаннин, сдались у Рефугио люди Уильяма Уорда и Амона Кинга, и около 80-ти человек батальона из Джорджии. Они так же были препровождены в Голиад и присоединились к людям полковника Фаннина.
Расстрел
Урреа, в соответствии со своим обещанием, написал доклад Санта-Анне, сообщив ему о том, что Фаннин и его люди являются военнопленными "в распоряжение верховного правительства Мексики", и рекомендовал помиловать их, но ничего не написал о данном техасцам обещании. После этого Урреа увёл часть гарнизона из Голиада, под предлогом помощи основным силам Санта-Анны. Он знал, что Санта-Анна не одобрит его снисходительное отношение к пленным техасцам, и самоустранился, оставив командовать Голиадом полковника Хосе Николас де ла Портилью.
Когда весть о том, что захваченные в плен техасцы не были расстреляны на месте, дошла до Санта-Анны, он пришёл в недовольство. Ссылаясь на принятый им закон, по которому каждый захваченный с оружием в руках техасец приравнивается к разбойнику, Санта-Анна отправил генералу Урреа предписание немедленно расстрелять пленных. Однако, Урреа один раз уже не выполнил принятый Санта-Анной закон, поэтому президент-генерал посчитал генерала ненадёжным палачом. Он отправил ещё один такой же приказ полковнику Хосе Николасу де ла Портилье.
Полковник получил распоряжение Санта-Анны 26 марта. В тот же день ему пришло послание от генерала Урреа, который распоряжался использовать заключённых как рабочую силу для восстановительных работ в городе. Подобное действие со стороны генерала Урреа исследователи рассматривают, как попытку снять с себя ответственность за расстрел. Получив ещё 25 марта ответ Санта-Анны, в котором тот требовал немедленной казни техасцев, Урреа временно утаил его от других офицеров, и отправил полковнику Портилье собственное распоряжение, противоречащее прямому приказу Санта-Анны. Однако Урреа не мог не знать, что Портилья одновременно с его приказом получит и прямой приказ главнокомандующего. Портилье придётся выбирать, кого ему слушаться: своего непосредственного начальника генерала Урреа, или главнокомандующего Санта-Анну. Ослушаться Санта-Анну Портилья не посмеет, и приказ о расстреле всё равно будет выполнен, но ответственность за убийство безоружных пленников будет уже на самом Санта-Анне и на полковнике Порилье, а не на генерале Урреа.
Некоторые исследователи голиадских событий говорят, что генерал Урреа увёл из Голиада большую часть гарнизона, и поэтому Портилья в любом случае не смог бы обеспечить охрану пленных на восстановительных работах[11]. Однако, с этим заявлением нельзя полностью согласиться. По логике, никто не стал бы выгонять сразу четыреста человек на эти самые работы. Правильнее бы было выводить их небольшими группами, а на группу в два-три десятка безоружных заключённых хватило бы десятка вооружённых охранников. К тому же, во время проведения расстрела Портилье хватило пехотинцев, чтобы окружить почти четыреста обречённых на смерть людей, и хватило конницы, чтобы отправить её добивать раненых. Таким образом, сам факт, что Урреа увёл своих людей из Голиада, не имел особого значения для участи голиадских заключённых.