- В каком году это было?
Саша замялся, он не мог вспомнить год. Он помнил все до мелочей, вплоть до названия их группы и мест партизанской деятельности, но год словно стерся сам собой. Здоровяк остановился и начал теребить кожу на лбу. Хумо видел, что вопрос оказался не из легких.
- Не можешь вспомнить?
- Нет! - Слегка повысив нервный голос, произнес Саша. - Антон. Ты помнишь?
- Все помню, кроме этого.
- Странно, - хмыкнул Хумо, - давайте не будем останавливаться.
- Я никогда не задавался вопросом, когда это произошло, я просто знаю, что это было.
- А как давно это было?
- Твою мать, я словно из скорлупы вылез. Что происходит?
- Не пугайся. Мне нужно знать кое-что. Ты получил эти травмы в бою? Во время командировки?
- Не было никаких серьезных ранений. Точно помню, что все мелкие операции прошли успешно. Я и Антон вернулись обратно в целости.
- Хорошо. Продолжай. Что было дальше?
- Мы какое-то время жили на заработанные деньги, а потом устроились в эту фирму. Нет, я вспомнил, что меня сбила машина. После аварии я потерял память - как и все после операции. Но, когда я очнулся, никто мне не сказал, что ногу ампутировали, она и по сей день выглядит, как живая. Антон упал с высоты почти в тот же день. Странное стечение обстоятельств! Воевали вместе, пришли целыми, но едва не погибли, когда были уже в безопасности. Мы оба восстанавливали память по материалам досье.
- Не знаю, обрадует вас это или нет, но все, кого я опросил, были в какой-нибудь аварии или как-то травмировались. Это наводит на мысль, что именно во время операции нам прочищали мозг.
- Но для чего скрывать, что теперь у меня нет настоящего легкого и вместо ключицы и лопатки железки? - не выдержав, воскликнул Антон.
- Это еще один вопрос, ответ на который нам еще предстоит выяснить.
- Неужели эта система не дает сбоев? Десятки тысяч людей живут и ничего не знают.
- Мы и есть сбой. Если бы система не выдавала их, то мы бы сейчас не шли изготавливать магнитную бомбу для уничтожения барьера.
- Хоть это радует.
Коридор закончился дверью. С очень массивным и сложным замком. Красноватый оттенок придавал ей зловещий вид. Несколько необычных рисунков на стенах показались здоровякам странными.
- А сейчас я вам покажу, как пользоваться вашим венозным рисунком. Все довольно просто. Прикладываете руки к этим изображениям, и лазер начинает считывать информацию. Таким образом, никто из посторонних не сможет войти в эту дверь, не имея должного доступа.
- Думаешь, они не смогут захватить никого из нас и войти? Это система схожа со считыванием сетчатки глаза. Мы ее на раз проходили, - кивнул Антон Саше, немного приободрившись.
- Тут все не так просто. Человек может пройти только один. Один рисунок - один человек. Лазер, ограничит движения человека, не имеющего доступ.
- Неплохо, - улыбнулся Саша. - Мне это нравится.
Хумо подошел к двери и приложил руки к рисункам на стене. Дверь мгновенно открылась. Костя улыбнулся и жестом предложил пройти процедуру.
Саша почувствовал легкое жжение на поверхности кожи. Дверь благородно отворилась. Ощущение новизны в жизни порадовало. Он вдохнул воздух полной грудью и вошел в лабораторию. Спустя мгновение, присоединился Антон.
- Нужно надеть защитные костюмы. Без них вход воспрещен. Микробы, пыль и прочее, - с деловитым видом пояснил Костя.
Легкие белые костюмы смотрелись странно. Саше показалось, что он похож на человека, устраняющего последствия бактериологической войны или же исследователя нового африканского вируса. Наушник давал возможность слышать переговоры друзей. Теплая струя сжатого газа очистила поверхность костюма, и они зашли в производственную часть лаборатории. Огромный простор лаборатории занимало несметное количество столов и ученых, занятых работой. Их взоры были направлены сквозь специализированные увеличительные стекла. Вся работа проходила на микро - и наноуровне. Глаза быстро уставали, а манипуляторные руки роботов безошибочно выполняли тонкую работу.
- Они все заняты разработкой магнитной бомбы?
Антон не верил своим глазам. Ему стало смешно, что он - опытный человек в разведке - не знал, что подобное может уместиться под землей. Он повидал многое: производства по оружию в лесах Конго, на которых люди с кожей чернее ночи жили и умирали, небольшие базы в Сахаре, множество таких мест, где подобные лаборатории могли бы располагаться, но он не мог предполагать, что такое возможно под его родным городом. Как давно это все организовывалось, он мог только догадываться. Он видел, как искрились схемы на столах ученых, как в порыве гнева, они бросали работу, но потом возвращались к ним, понимая, что от них зависит многое. Кто-то был настолько обессилен, что едва передвигал руками, но несмотря ни на что, находил силы и продолжал работу. Он не видел лиц этих неуемных тружеников. Как ему казалось, их глаза были полны морщин, а в узловатых пальцах неуемно сквозила боль.