Бес вытащил из кармана прибор, напоминающий калькулятор. Некоторое время его пальцы ловко бегали по клавишам. С минуту он изучал полученный результат.
– Молодец Молчун, вывел куда надо. Возмущение фона не ощущается уже в радиусе километра. Патруль темных нас не засек. Ювелирная работа. Сейчас здесь утро, шесть часов по местному времени. Подождем полчасика, чтобы окончательно убедиться в отсутствии погони, и двинем в путь. Километрах в пяти находится небольшая деревушка, с почтовым отделением, возьмем экипаж до Старгорода, там фактория со стационарными порталами. Я даже не ожидал, что мы сразу попадем в такое славное местечко. Все могло быть намного хуже. Представь, Сергей, если бы наш молчаливый друг ошибся, и мы попали в один из ледяных миров? Впрочем, тебе это ни о чем не говорит, а мне и подумать страшно – с детства не люблю холода.
Я спросил Иннокентия, почему Молчун остался на Земле?
– Группа обеспечения будет выбираться самостоятельно, так безопаснее.
Внезапно, трава зашевелилась, и на Киру с громким урчанием набросилось лохматое чудовище по имени Семен. Девушка подхватила любимца на руки и с восторгом стала гладить. Мы с бесом ошалело уставились на кота.
– А ты как здесь оказался? – Иннокентий строго посмотрел на барсика.
Сеня бросил злой взгляд на нас, мяукнул и плотнее прижался к защитнице.
– Как же мы его не заметили? То-то я смотрю странный пик активности на графике, сначала даже глазам не поверил, – размышлял вслух бес. – Ладно, хорошо то, что хорошо кончается, а ведь, из-за этого волосатого бандита, мы могли попасть к черту на кулички.
– Тяжело тебе будет Сенька, – обратился я к коту. – Ни одной кошки в радиусе миллиарда миров не наблюдается.
Кот сверкнул зелеными искрами в мою сторону и отвернулся, давая понять, что разговор о других кошках, в присутствие богини, оскорбителен для его кошачьего достоинства.
– Что вы пристали к Сенечке? – вступилась за кота Кира. – Не выбрасывать же его на улицу, он нас так любит!
– Не говори о себе, Кирочка, во множественном числе. Будь этот зверь размером с тигра, он бы нас с Кешей давно слопал, чтобы стать единственным властителем твоего сердца, – откликнулся я.
– Бог с ним, девочка, забирай кота с собой, но чтобы ни один местный не пронюхал о его существовании. Не хватает нам засветиться здесь с диковинным магическим зверем. До эльфов дойдет, обязательно устроят погоню с целью допроса: «Откуда в пограничном районе появился странный зверь, похожий на кошку? Ба! Да это самый настоящий кот!» Что мы им ответим? «Дяденьки, простите, в лесу грибки собирали, а он нам на голову с ветки шасть». – Выговорившись, бес одернул полу своего камзола и скомандовал: – Пора в путь!
Мы бодро потопали в направлении, указанном Иннокентием, и минут через сорок уже стояли на опушке леса.
Деревушка располагалась в речной долине и хорошо просматривалась с холма, на котором мы находились. Десятка три одноэтажных бревенчатых домов, утопающих в зелени садов, выстроились вдоль мощеного белым камнем широкого тракта, начинавшегося у наших ног. Дорога, петляя, пересекала долину и уходила за горизонт. Все видимое пространство было разделено прямоугольниками возделанных полей и виноградников. На краю деревни возвышалось какое-то странное сооружение, внешними очертаниями напоминающее колесный пароход середины девятнадцатого века. В центре поселения мы заметили двухэтажное кирпичное здание, по всей видимости, это и было местное почтовое отделение.
По пути к населенному пункту я не удержался, перепрыгнув через придорожный кювет, срезал три огромных кисти великолепного темного винограда. Все присутствующие, кроме кота, с удовольствием на него набросились. На мой взгляд, кожица была толстовата, но отсутствие косточек и великолепный вкус с лихвой компенсировали этот недостаток.
– Здесь выращивают лучшие винные сорта этой ягоды. Винцо отменное, я вам скажу. Мы его обязательно попробуем, – обнадежил Иннокентий.
Подойдя к краю деревни, я с удивлением обнаружил, что сооружение, ранее привлекшее наше внимание своей необычайностью, и есть самый настоящий пароход. Деревянный корпус, днище, обшитое медными листами, два огромных гребных колеса и пара высоких труб: все это находилось в отличном состоянии, и если за механизмами судна ухаживали так же заботливо, пароход готов к отплытию хоть сейчас. «Стремительный» – бронзовые буквы на бортах, выполненные кириллической вязью, были тщательно отполированы и ярко горели на солнце. Откуда мог здесь появиться этот шедевр кораблестроения времен Островского и Марка Твена? Этот вопрос я задал бесу: