Борис Емелин действовал лучше всякого стимулятора. Он вытащил из папки и всунул в компьютерную стойку плоский сервер - вот это аппаратура! Квантовый компьютер на чистой спинтронике.
Через пару часов совместной работы Андрей понял, что два часа назад ему просто повезло, а вот сейчас он действительно достиг успеха.
Жирные пятна в тарелке превратилась в студенек, напоминающий медузу. Медуза тянулась к органике, свету и теплу.
- Теперь эта тварь действительно тебя чувствует, а возможно даже и видит. Представляю, какой у нее зверский аппетит.
Сцена 4.
В три ночи Борис и Лена легли на матрасе под столом и, против ожидания, сразу затихли. Вера и Андрей остались на исхоженном клопами диване. Это еще меньше укладывалось в его голове, чем бурный рост колонии техноклеток. Теперь у него столько друзей... Полночи он смотрел на лицо Веры. Лунный свет лился по блестящим волосам на ее щеку, превращая ее в живое серебро.
Лишь под утро он заснул. А когда проснулся, новых друзей не было. И никакой записки от них тоже.
Какой-то запах внезапно атаковал его нос, вернее отсутствие запаха. Он потянул воздух и понял, что Стасик пахнет иначе, чем вчера. И Марина Аграфеновна не храпит, не втягивает кубометры воздуха и не выдает их обратно, обогатив уклекислым газом.
Комнату Андрея и комнату грозной соседки разделяла стена, которая в значительной степени состояла из двери, заколоченной и обклеенной газетами еще в 1918 году.
Дорожка из липких выделений тянулась от тарелки по столу, свисала на пол, дальше пролегала по истоптанному паркету - и прямиком под дверь.
Однажды Андрей побывал у Марины Аграфеновны в комнате. На новый год, когда было совсем одиноко. Насилу вырвался только вечером следующего дня. У Марины Аграфеновны - жертвы опытов по партеногенезу - никогда не было папы. Поэтому она такая агрессивная...
Андрей вышел в коридор и, прокашлявшись, постучал в дверь соседки. Никакого отклика, никакого ворчания или вопля. Он постучал снова и, набравшись духа, распахнул дверь.
Женщина лежала на кровати и у нее не хватало... скелета. А также прежнего объема. Марина Аграфеновна съежилась в три раза и скорее напоминала игрушечного пупсика.
- Они вернут, - сказал Стасик. - Вернут, блин, и кости, и воду. Когда обстановка позволит. Эти медузы - честные. Пугаться тут нечего, воды кругом сколько хочешь. Маринкины клетки законсервированы глютаральдегидом, а внутренняя жижа замещена метапропилен гликолем.
Андрей обернулся на голос и хорошо, что его вытошнило сразу.
Спереди Стасик был прозрачным. Хуже всего выглядели не каловые массы в нижней части кишечника, а то, что находилось за лобовой костью. Мозг его был червивым. Отблевавшись, Андрей понял, что мозг Стасика находится как будто в упаковке, по которой проходят колебания. Не черви, а легкие вихреобразные изменения, переливы серых и розовых тонов. Отчего голова Стасика напоминает вазу с фруктовым мороженым.
- Представляешь, а меня они каким-то глицерином накачали, каждую, блин, клеточку. Вот дурью маются. Я вначале не хотел, но они объяснили, что это почти спирт и я согласился.
Немножко полегчало. Андрей опустился на стул, а потом взвился как ракета. Да что же он тут сидит? Надо что-то делать. Надо остановить кошмар.
Сцена 5.
Телефон в его комнате из засаленного стал глянцевым. И это плюс. Минус, что связи не было. Ни с милицией, ни с ФСБ, ни с депутатом не соединишься, вообще ни с кем.
Ладно, тогда надо съездить туда. Но лихорадочно проведенная финансовая проверка показала, что у него нет даже мелочи на билет, чтобы добраться до приемной ФСБ на Литейном. Хорошо, пусть пешком, главное, не стоять и не ждать у моря дурной погоды.
Андрей бросился в прихожую. Оценил свой вид в мутном зеркале. Нет, сперва в ванную, хоть лицо ополоснуть, а то ведь за бомжа примут.
В ванной комнате оказалось очень душно. Как помоешься, при плохой вентиляции, всегда так. Но здесь со вчерашнего дня никто не мылся. И вряд ли еще кто-то помоется в ближайшее время. Ванна была занята. Наполнена до краев бесформенным существом, техноорганизмом, который и выделял тепло. В его сочной волокнистой мякоти преобладали серые и розовые оттенки. Помимо мякоти просматривался каркас из кальциевых иголок-спикул.
От спикулы к спикуле тянутся как будто ниточки, не иначе как информационные линии. Кое-где ниточки свиты в узлы - хабы. Было заметно и что-то похожее на почки и чашечки - органы размножения, гонофоры...
Только сейчас Андрей заметил, что из его комнаты в ванную проложена слизневая дорожка, не иначе как здесь прополз техноорганизм. Настоящая тропа войны. И теперь технорг, не останавливаясь на достигнутом, бодро лезет по трубам наверх, насыщаясь солями железа, и явно нацеливаясь на следующий этаж.
У Андрея между сердцем и желудком образовалась черная дыра, когда он почувствовал что-то липкое на своих ладонях. Так, подышать одной ноздрей, потом другой. Это всего лишь пот. Не дрейфить. Теперь легкая медитация, "я на пляже", ласковые волны омывают мое тело, проникают в рот, в нос... Тьфу, опять не то. Надо просто сосредоточиться.
Закон сохранения вещества еще никто не отменял! Даже если здесь кости Марины Аграфеновны, этого явно недостаточно. Стоп, на крючке висят джинсы. В таких, кажется, пришла Лена. (Слава богу не Вера.) Классные джинсы, простроченные нанотрубками и нитекомпьютерами, которые способны менять степень обтягивания заднего места...
Опять мысли не туда потекли. Нет ли и у него в голове такой же "червивости", как у Стасика?
Андрей пошатнулся, почувствовав вату в коленях.
Но если бы дело обстояло бы именно так, он бы уже не думал на эти темы...
Так что, переться в ближайшее отделение милиции? Там могут не понять, могут немножечко того: посадить в обезьянник или подключить через нейроинтерфейс к главному компьютеру МВД для выявления преступных наклонностей, необходимых участнику нанохакерской группировки.
А пока доберешься до приемной ФСБ, во всем доме случится много непоправимого и необратимого. Необратимого.
Андрей вернулся в комнату.
Теперь ему показалось, что глянцевый оттенок приобрело все. И мебель, и обои, и фотография прабабушки.
Стараясь не смотреть по сторонам, он юркнул к компьютеру. Теория необратимых процессов - это то, на чем собаку съела ныне несуществующая Лена и возможно еще существующий Борис.
Сам Андрей пользовался готовым пакетом фрактальной алгебры, Лена же подгоняла области начальных и граничных состояний технобиологической системы под конечное устойчивое состояние, "вручную" изменяя алгоритм развития.
Нелинейные процессы в многомерном пространстве и "ручная" правка алгоритма!
Хватит удивляться, надо посмотреть, а что с конечным состоянием, с аттрактором.
Андрей заколотил по бесплотным клавишам виртуальной клавиатуры и вскоре почувствовал, как пот спускается по его спине, шагая тысячами мелких клейких лапок.
Эта сука влезла в святая святых. Она задала его техножизни новый вектор эволюции. К устойчивому состоянию очень малой вероятности. К конечному состоянию полностью открытой системы, которая черпает энергию из любых доступных источников для преодоления энтропии.
По счастью эта траектория необратима только в математической модели.
Мы сотрем Ленин аттрактор, перегрузим с метакристаллов памяти прежние начальные условия, после чего начнется обычная работа программиста средней руки. Вызывать интерфейсы всех классов системы и задавать новые параметры функциям.
Через полчаса работа была кончена. Андрей убрал мокрые волосы со лба. Обои потеряли глянец, мякоть в ванной стала подсыхать, из нее показались иглы и увядшие почки.
В комнату с Мариной Аграфеновной Андрей решил пока не ходить. Зачем лишний раз оставлять следы, менты ж первым делом опрыскают ее комнату наноботовым аэрозолем и малыши начнут сканировать фрагменты ДНК на всех поверхностях...
Сцена 6.
- Эй, вас там чатиться зовут, - из-за спины послышался голос Стасика, загрузите чат-клиента, того, что с фэнтези-аватарами.
Так, главное не пугаться этого монстра. Стасик и раньше был ужасом районного масштаба.
- Стас, у меня нет сейчас нет подключения к сети. У меня даже обычный телефон не работает.