Логан погладил шею Тейта сзади, стараясь расслабить напрягшиеся мышцы. Затем Тейт кивнул и ответил:
— Скажи за это спасибо Логану.
— Думаю, я за многое должна его благодарить. Очень надеюсь, что он предоставит мне такой шанс.
***
Тейт рассматривал профиль Логана и жалел, что не умел читать мысли или, если на то пошло, читать по лицу. Прямо сейчас он не имел понятия, что творилось в голове Логана.
В воздухе так много витало эмоций, что было очень трудно распознать кому и какая принадлежала. В одном Тейт был точно уверен: Джилл дала Логану пищу для размышлений. Но считал ли Логан ее слова искренними? Сомневался ли хоть на секунду в ее честности? Если так, то он спокойно мог сказать ей об этом, встать и уйти.
Но Логан ничего из подобного не сделал. Он внимательно ее слушал. Не перебивал. А сейчас, насколько было известно Тейту, Логан анализировал услышанное и пытался решить: стоит ей верить или нет.
Тейт внимательно изучал Логана: стиснутую челюсть, плотно сжатые губы и настороженный взгляд. Он находился в режиме защиты, готовый бороться за Тейта. Пылкая преданность, так свойственная Логану, была почти осязаема. Всех кого он любил, Логан закрывал собой, как щитом, и, не дай бог, кто-то посягнет на его собственность. Логан из любого вытрясет всю душу вместе с дерьмом.
— Ничего против не имею, пока это нужно Тейту, — наконец ответил Логан.
«До конца осторожен», — подумал Тейт, когда Джилл медленно кивнула.
— Большего я и простить не смею, — сказала она.
— Соглашусь, — ответил Логан. — Я не стану мешать тебе снова узнать брата, — потом Логан повернулся к Тейту. — Только ради него.
Тейт коснулся щеки Логана и поцеловал.
— Спасибо.
Логан собирался ответить, но его отвлек звук, открывшейся двери. Мужчина обернулся к появившемуся на пороге отцу с тремя бутылками пива в одной руке и стаканом — в другой.
«Да уж... Совсем не подозрительно, пап».
— Как вы тут, детки? — спросил Уилл.
Логан выгнул бровь.
— Всё еще живы.
«Пока», — мысленно добавил Тейт.
— Ну, неплохое начало, — Уилл неловко улыбнулся.
— Я тоже так считаю, — Логан посмотрел на стакан. — Но это определенно поможет.
— Да. Согласен, — Уилл передал Логану стакан, а Тейту — пиво. Затем отошел к Джилл и Сэму, вручив каждому по бутылке, и спросил: — А вы? Все нормально?
Джилл глянула на отца и кивнула:
— Да, пап, все хорошо. Мы пока со всем разобрались. Можешь успокоиться.
Тейт заметил, как плечи отца расслабились. Уилл отошел к огню и потер над ним ладони, и Тейту стало интересно, как долго продлится теплота в их отношениях.
— В таком случае, — произнес отец, — допиваем и возвращаемся в дом. Самое время ужинать.
***
Два часа спустя тушеное мясо и несколько порций выпивки немного успокоили всех сидящих в гостиной. Но никто не оставил попыток наладить взаимопонимание.
«Отец стал отличным буфером», — подумал Тейт. Уилл превосходно уводил разговор на безопасные темы, но Тейт все равно понимал, что у папы была своя сложность в общении с Джилл, которую сегодня вечером он явно не собирался решать. Он слишком увлеченно следил за тем, чтобы настроение остальной компании держалось на уровне «хорошо».
Тейт рассказал всем о новом доме, а Логан пожаловался на сборы. Они узнали, что сейчас Джилл работала заведующей детского садика, а Сэм все так же занимался строительством. Но когда эта тема стала развиваться дальше, и Джилл заговорила о небольшом домике, где они с Сэмом жили со свадьбы... кое-что произошло.
Не специально. И уж точно неожиданно. Джилл рассказывала о том, чего не стоило делать при установке уличной джакузи, когда Тейта накрыло непреодолимым чувством потери. Таким сильным, что лишило способности дышать. Гостиная, в которой они все сидели, начала давить на Тейта, и сколько бы он ни старался сосредоточиться не выходило.
«Господи, да что со мной происходит».
Слова Джилл стали сливаться, в какой-то момент Тейт совсем упустил их суть. Он сидел рядом с Логаном и был слишком занят мыслями о том, почему именно эта тема вызвала в нем подобную реакцию.
Возможно потому, что Тейт помнил, как впервые переступил порог их дома, когда Джилл только его нашла. И сам факт, что они все еще жили там и совсем не изменились, вывел на передний план мысли о том, как сильно изменилась его собственная жизнь.