Тот же самый подход разумно применять ко всем остальным конфликтам своих и чужих.
Евреи умело торгуют? Отлично, учимся у них торговле – а потом этими же умениями обдираем их как липку. Американцы и украинцы провели "оранжевую революцию"?
Отлично, учимся у них политическим технологиям – а потом устраиваем "оранжевые революции" у самих украинцев и американцев, насаждаем там марионеточные правительства. И так далее, и тому подобное.
Причём применять это надо не только к плюсам чужой жизни, но и к минусам своей.
То, что русский свою тиранию считает лучше чужой демократии – это воплощение его воли к абсолютной власти. Наша задача – сделаться самыми сильными, влиятельными, могучими. Если ключ к этой цели в кармане у противника – этот ключ надо выторговать, отнять или своровать, а не делать из врага объект поклонения.
Сталин, покупая немецкие станки и нанимая американских специалистов, не переставал считать эти нации сбродом недочеловеков, которых должен раздавить русский сапог. Более того – он зарубежные станки и специалистов завозил именно для того, чтобы раздавить Европу русским сапогом. И таки раздавил, по крайней мере добрую половину.
Именно это первично. А публичная риторика – это лишь инструмент. Сталин уничтожил больше евреев, чем любой правитель в истории, но при этом держал при себе "витринных иудеев", а для американской (т.е. еврейской) прессы вещал про "антисемитизм как проявление каннибализма". Какой патриотизм, какой либерализм? Инструменты, не более! Если оккупационная администрация кормит русских "патриотическим наркозом", то что нам мешает кормить евреев и американцев не менее убойным "либеральным наркозом"? Как говорил дедушка Ленин: "буржуи сами продадут нам верёвку, на которой мы их повесим".
Разговоры большевиков про "имперский царизм, угнетающий другие народы", были нужны лишь для того, чтобы весь мир перепахать гусеницами русских танков. Не понимая этого, невозможно чётко понять, что такое советский проект и с чем его едят.
Разумеется, то, что современная революция может быть только революцией интеллектуалов – бесспорно. Это понимают все, кроме совсем уж тупых. Но при этом почти все неправильно понимают, что такое "революция интеллектуалов". Отсюда – вредная попытка объединить "всех умных", "всех хороших", "всех своих". Между тем, для большинства интеллектуалов интеллект – это не бонус к революционности, а обуза.
Вот возьмём среднего умного публициста. Сидит, строчит статейки. Статейки умные, хорошие, правильные. А теперь возьмём тупого амбала, который не умеет читать и писать, но зато минимально дисциплинирован и по команде вождя может нужному персонажу начистить рожу. Или, скажем, обеспечить охрану митинга. Или ещё что.
Кто полезней? Ясно, что дисциплинированный амбал. Если он подключён к нужному блоку управления, то является "карающим мечом революции". А публициста ты как к блоку управления подключишь? Да никак! Разве что под дулом пистолета, который наводят дисциплинированные амбалы.
Есть от публициста польза? В "мирное время" от него никакой пользы нет. А в "революционное время" от него один вред, ибо строчит он – у себя на уме, строчит – ради гешефта и уважения в своём узком кругу. А тут – какие-то чужие люди, какая то русская революция. Зачем, почему и "что мне за это будет"?
Публицист воспринимает любой революционный проект либо как конкурента, либо как работодателя. Но посадить на зарплату можно только фиксированное количество людей, а публицистов – как собак нерезаных. На них не напасёшься не только денег, но и амбалов с пистолетами. При этом все они, разумеется, умные и хорошие, все разделяют идеи революции. Но к самому революционному проекту не подключены.
Вопрос: почему?
Общеизвестно, что будущим владеют те, кому меньше всего терять. Какие-нибудь английские помещики сидели в своих поместьях тихо-мирно, в то время как английская шелупонь пересекала океан, чтобы там стать властелинами мира, а потом показать англичанам, где раки зимуют. Что держало помещика? Поместье. Синица – вот она, в руке. А журавль – в небе, крылами махает. Можно и упустить.
Интеллект – это то же самое "поместье", им очень сложно рисковать. Мол, ну как же, я всю жизнь учился, а тут – "раз и всё". Самый распрекрасный творческий и интеллектуальный человек с точки зрения революционной морали хуже, чем абсолютное чмо, но "наше чмо".
Мало быть "убеждённым технократом", надо быть членом Технократической Партии, участвовать в продвижении Технократической Партии, давать деньги на развитие Технократической Партии, уничтожать врагов Технократической Партии, и так далее, и тому подобное.
Революционная сознательность – это понимание, что хорошо всё, что на благо революции, и плохо всё, что во вред революции. Революция – превыше всего.
Ключевое, главное и, возможно, единственное отличие хорошего правителя от плохого – мегаломания. Правильный вождь (президент, король, гроссмейстер и т.д.) хочет завоевать весь мир. Если он этого не хочет – это неправильный вождь, его надо смещать, заменять правильным. Соответственно, предвыборная программа русского кандидата должна строиться по простой схеме:
И так далее, и тому подобное…
Соответственно, везде сажаются свои генерал-губернаторы, а население – сначала обращают в правильную веру (православие, эмергенцию, чернобожие – без разницы), а затем формируют из них дополнительные легионы и дивизии пушечного мяса, чтобы поход продолжался. Если эти вещи не заявляются хотя бы на уровне намёков – кандидат непроходной совершенно. Ни один здоровый народ такого кандидата не поддержит.
Путина народ любит, ибо он пытается мимикрировать под образ хорошего правителя, но на самом деле он правитель плохой, т.к. за восемь лет ничего толком не завоевал, скорее наоборот. Критиковать его имеет смысл именно с этой платформы.
Критика же в духе "помогите, кровавая гэбня зрения лишает" лишь добавляет ему очков.
Идеальный визуальный аттрактор (сработавшей в России не однажды, не дважды и не трижды) очень прост. Берём персонажа, одеваем в камуфляж, обвешиваем его пулемётными лентами. Фотографируем на фоне броневика (Ленин) или танка (Ельцин).
Пишем простенькую речь, сводящуюся к двум фразам: "теперь можно" (грабить, убивать, насиловать, буйствовать и т.д.) и "автоматы раздают там-то" (причём автоматы раздают вместе с партбилетами). Всё это приправить матюгами и жаргонизмами по вкусу.
Тут важный момент: народ нельзя объединить "за что-то". Всегда есть тёрки на тему того, как лучше жить. Зато народ легко объединить против чего-то. Правитель, давший своему народу возможность безнаказанно убивать своих врагов (пусть и выдуманных) – популярен среди лучших его представителей. Это король без кавычек, т.е. сакральный главнокомандующий.
Соответственно, если Монолит будет делать русскую революцию (а он будет, ибо больше некому), нам нужно будет рано или поздно поставить вопрос о Большой Войне.
Например, в форме тезиса о сакральной необходимости уничтожения всех европейских столиц от Парижа до Лондона включительно. Крест на Святую Софию – тоже сгодится.
На крайняк можно выбрать некую зону, где обязательно надо построить зиггурат Богов Хаоса, и идти отвоёввывать её. Например, у Юрия Петухова было пророчество про Чёрное Озеро в Египте, откуда должны будут подняться в Рагна-Рок инферноандроиды. Чем хуже креста на Святую Софию? Ничем по сути. То есть на смену геополитике должна придти сакральная география. Контроль над "точками силы" (пирамиды, стоунхэндж, тибетские схроны и т.д.) и сбор артефактов (которые хранятся в музеях и архивах по всему миру). Ибо в постиндустриальную эпоху практического смысла в завоевательных войнах нет никакого. Забрал себе месторождения нефти – а в результате бензин только дороже стал. Как обосновать необходимость такого безумного хода? Только религией. Как в Америке: "Бог приказал мне бомбить Ирак".