Короче, в этот кризис, в это время бездомности, я отсылаю от себя сына. Что же это? Боюсь я бездомности или стремлюсь к ней? Или, может, действительно спихиваю? Ну нет, это уже слишком. Я скорее это к вышеупомянутой жадности отнесу. Жадности к взятию прелестей Совка. Хоть не себе, так сыну. А не все ли равно? Некие соображения экономии. Поднимусь ли я? Седина, посланник смерти, еще не посетила меня. Однако за многое я благодарен этому кризису. За прекращение беззаботности – раз. Два – за лишение меня этой гнетущей определенности, колеи. Иди, мол, Боря, теперь куда хочешь. Нет больше этого компьютерного детерминизма. Все профессии нынче равны. И этот слушок о трудоустраиваемости медсестёр встревожил душу. Как же? А я этих медицинских невест бежал. И себя считал таким перемещаемым и адаптируемым. Короче, нет больше этого накатанного пути как в совковом застое – пионерия-комсомол-партия. Идет перестройка. Снова, как говорит Загорский, время не в университет идти, а в Турцию ехать. А я сознаю, но не еду. А он это говорил 5 лет назад. Даже с неким шармом ясновидящего, типа: «Ты говоришь, в девяностых осознал, что кроме бизнеса, в Совке нечего делать? Я это явственно вижу сейчас в Канаде. Все поломается. Все отменят. И тогда я буду готов. А ты – нет».
Я – Ленин в Швейцарии. Выслан и накормлен. И даже на сэкономленное пытаюсь купить на визите мельницу в курской губернии. Но мельницу мне по дешевке не продали, и я возвращаюсь от хозяйственных и юридических к политическим попыткам. И я жду своего Парвуса. Он появится и скажет: «Деньги я достану. Делаем революцию». Но он не едет.
Что же так меня печалит? Что встревожило? Даже не текущая бедность. Наверное, зависть. Пусть не черная, а белая. Положительна ли она? Да, если буду что-то делать. И если только брошу прежнее. Если лучше только у Загорского и Волосова, то это не так уж плохо. Не думаю, что специальность, как таковая, хуже автопочинки у Синюка или семидесятитысячной синекуры у Мартина. Лучше. Но зарплатничество вообще очень унизительно и разрушительно для личности. Если не учитывать финансовой ограниченности моей специальности, то общественную позицию можно поднять до уровня Джима Пери, специалиста и оратора. Важно также, что делать помимо работы. Как формировать жизнь. И еще. Что я сыну готовлю? Танцевальная карьера финансово ограничена. Хотя и не так, как компьютерная. И легче адекватный выбор жены и совместный бизнес. На 100% это танцевальное партнерство с последующим совместным преподаванием. Это объединяет людей и облегчает обустройство. Это более естественная и живая специальность. Вторая альтернатива – это бизнес. Тут уж полностью открытое плавание. Если хотя бы он реализуется, я умру радостно. Итак, вывод в том, что я не могу реализоваться, кроме как в ребенке. Вот еду сейчас к нему – и радостно. Вроде как есть смысл в движении.
Продолжение следует.
«Этот день невероятный»
Перевод на английский стихотворения Лимонова «Этот день невероятный...»
Оригинал
Из сборника «Кропоткин и прочие стихотворения» 1967-1968
* * *
Этот день невероятный
Был дождем покрыт.
Кирпичи в садах размокли
Красностенных домов.
В окружении деревьев жили в домах
Люди молодые, старые и дети:
В угол целый день глядела Катя.
Бегать бегала, кричала,
Волосы все растрепала – Оля.
Книгу тайную читал,
С чердака глядя украдкой мрачной – Федор.
Восхитительно любила что-то новое в природе – Анна.
(Что-то новое в природе —
То ли луч пустого солнца,
То ли глубь пустого леса
Или новый вид цветка).
Дождь стучал одноритмичный.
В зеркало теперь глядела – Оля.
Кушал чай с китайской булкой – Федор.
Засыпая, улетала – Катя.
В дождь печально выходила – Анна.
Эдуард Лимонов
Перевод на английский* * *
Whimsical and garish day
Was covered with the rain.
Bricks got sodden in the gardens
Of the red-walled buildings
All surrounded by trees lived in those buildings
People young, old and children:
All day looked into the corner Katia.
Ran around, gaily yelled,
Disarrayed her hair – Olia.
Read his covert veiled book
From the attic stealthily and darkly glancing – Fyodor.
Captivatingly adored
Something new in Mother Nature – Anna.
(Something new in Mother Nature —
Either ray of empty sunlight,
Either depth of empty forest
Or a novel kind of plant).
Rain was knocking mono-rhythmic,
Now looked into the mirror – Olya.
Had his tea with Chinese loaf – Fyodor.
Fell asleep and vanished flying – Katia.
Sadly went into the rain – Anna.
Boris Garbuzov, 2nd of August, 2001, Thursday
«Была долгая темная томная ночь»
Перевод на английский стихотворения Александра Пержинского «Была долгая тёмная томная ночь...»
Оригинал* * *
Была долгая темная томная ночь