4-12 August, 2002.
Увольнение
Пока еще свежи страсти моего вчерашнего увольнения, я попытаюсь выжать из этого заметку. Вижу, что уже тухнут. А почему? Опять из борьбы за существование погружаюсь в созерцание светил? Если в этом суть, то тема достойна пера. Смогу ли я себе и уважаемому читателю сказать всю правду? Не будет ли это следованием стереотипам? Ну и пусть. На одном лишь эксгибиционизме трудно построить текст. Нужна идея, увлечение, миф. Кстати, неплохо бы расширить материал. Попытаюсь описать всю цепь увольнений, свидетелем которых явился на последнем месте. Тогда можно рассмотреть увольнение как таковое и даже больше — позицию имплои. Я уже имел об этом интервью в фильме Юли Ивановой. Коротко тезис заключался в том, что все мы с каменными рожами наблюдали увольнение сотрудников, хотя вчера ещё ходили на ланч и водили производственную дружбу, а сегодня имена их не произносятся вслух. Во страсти — как сталинские чистки. Да, имплои не может позволить себе настоящей дружбы, как и вообще независимой общественной позиции. И эти две линии — личный прокрастинейшен и горько-смешная позиция имплои имеют прекрасную перспективу на слияние.
Продержался я полгода и, вроде как, должен получить ЮАй. Каждый день при этом я был готов к увольнению. Мысль скачет на мои постоянные за эти полгода раздумья об альтернативе нестабильному теперь программированию. Кривил я лицо и до сих пор кривлю от идеи переучиться в школьного учителя. Годовой курс на бакалавра образования с выдачей скулбордовской лицензии. Мое прежнее учительство в техническом вузе Украины, репетиторство и год здешнего полу-учительства меня радовали, но, во-первых, я за пять лет уже свыкся с полурабочим имиджем инженерной профессии, во-вторых, боюсь по уши погрузиться в инфантилизм и подсесть на синекуру, после потери которой я ничто. Да и мой «духовный отец» Лимонов над позицией учителя Солженицина смеялся. В любом случае это тот же имплои, собачка, возможно, чувствующая себя в данном случае немного более долговременным хозяином своей будки.
Нашел я эту прошлую работу неожиданно. Знакомый программист сказал, что вроде там нанимают. Я подал, меня вызвали. Помогло мне, что я в это время был на эмоциональном подъеме — мы с товарищем играли в начало интернетного бизнеса. И я весело с ними заговорил на своем эмигрантском языке, искренне заинтересовался интернетной торговлей. Они сказали, что им понравилось, как я общаюсь. Необычной мотивировки их решения я не знал и не предполагал, что такое бывает. Теперь проясняется, что главный технический менеджер, нанятый из Калифорнии, полукитаец-полулатинос, хотя и выросший здесь, чувствовал себя в окружении пятидесяти стеклянноглазых канадцев неуютно. Поэтому рационально для собственного укрепления и иррационально — просто в пику им он старался разбавить среду эмигрантами. Сначала я не понял, что именно ему и своему акценту обязан трудоустройством. Имел он гееватую внешность, странное имя из двух заглавных букв ЕК, так и произносимое как аббревиатура «и-кей» и иногда разил винцом, что заставляло меня же его сторониться. Этапы дальнейшего развития событий яснее всего проследить по увольнениям.
На общем собрании молодой миллионер хозяин между дел упомянул, что интернетный продавец такой-то больше не с нами, хотя он отличный работник, но направлял клиентов на личный веб-сайт, а также много чего еще. Все смотрели серьезными лицами куда-то вперед, деталями, впрочем, не интересуясь. Потом ЕК (буду лучше Икей писать) обмолвился, что переписка этого парня тайно отслеживалась сисадмином. Я не имел с этим парнишкой личной дружбы и вообще никого еще не знал, но отметил, что здесь, вероятно, должно быть много его друзей, а также, в оправдание хозяину, — открытость его заявления. Однако традицией открытость не стала, поскольку старикашка технический писатель исчез незаметно, и на мой вопрос его окружающие пожали плечами.
Настоящим событием стало увольнение самого столпа Икея. Признаюсь, что тогда особенно не испытывал к нему приязни, поскольку продолжал не понимать, зачем он привел в проект двух странных китайцев, когда вокруг столько гениальных «флуент спикеров»-безработных на улице (я тоже хотел укрепляться, безуспешно пытаясь протащить таковых из числа друзей, веря, что протаскивание русского было бы неприличным). Китаянка его оказалась норовистой, и в душе я клял её вместе с Икеем, проведшим ее по чисто формальному безальтернативному интервью, на котором я, как идиот, задавал ей вопросы. Хозяин созвал внеочередное собрание и объявил, что уволил Икея по причине, разглашать которую было бы непрофессиональным, но в остальном все остается по-прежнему, и никто не должен опасаться увольнений. Думаю, большинство причины так и не узнало, я лично подозревал винный запах или протежирование кадров.