И у каждого здесь есть излюбленный метод Приводить в движенье сияющий прах : Гитаристы лелеют свои фотоснимки, А поэты торчат на чужих номерах, Но сами давно звонят лишь друг другу, Обсуждая, насколько прекрасен наш круг, А этот пес вгрызается в стены В вечном поиске новых и ласковых рук.
Но женщины те, что могли быть как сестры, Красят ядом рабочую плоскость ногтей И во всем, что движется, видят соперниц, Хотя уверяют, что видят блядей. И от таких проявлений любви к своим ближним Мне становиться страшно за рассудок и нрав, Но этот пес не чужд парадоксов Он влюблен в этих женщин, и с его точки зренья он прав.
Потому, что другие здесь не вхдохновляют Ни на жизнь, ни на смерть, ни на несколько строк, И один с изумлением смотрит на Запад, А другой с восторгом глядит на Восток. И каждый уже десять лет учит роли, О которых лет десять как стоит забыть. А этот пес смеется над нами, Он не занят вопросом - каким и ему быть.
У этой песни нет конца и начала, Но есть эпиграф - несколько фраз : Мы выросли в поле такого напряга, Что любое устройство сгорает на раз, И, логически мысля, сей пес невозможен. Но он есть, как не снилось и нам мудрецам. И друзья меня спросят, "О ком эта песня?" Я отвечу загадочно : "Ах, если б я знал это сам..."