Когда он выпростал руки из-под одеяла, ствол его пистолета чуть отклонился и уже не был точно нацелен мне в живот. Я молниеносно прыгнул вправо и сунул руку под пиджак. Мои пальцы уже легли на рукоятку кольта, когда пистолет в руке Кларка изверг пламя.
Я повалился на правый бок, но успел выхватить кольт. И вдруг наступила полная темнота. Я тупо подумал: «Это случилось опять!»
Ошарашенный, я не сразу сообразил, что вовсе не лечу на Луну или в ад. Просто в комнате горела лишь одна настольная лампа, стоявшая рядом с постелью, и Кларк, очевидно, выдернул шнур из розетки. Поэтому комната погрузилась во мрак. Барахтаясь на полу, я услышал, как он протопал к черному ходу.
Я постарался высвободить из-под себя правую руку и неуклюже выстрелил поверх кровати. Пуля шмякнулась об стену — звук был иным, чем при попадании в тело. Я промазал, а он успел выскочить в дверь.
Пытаясь подняться с пола, я оперся на левую руку, но острая боль пронзила вывихнутое плечо, рука подломилась, и я рухнул лицом на ковер. Когда я наконец встал на ноги, раздался стук захлопнувшейся двери. Значит, Кларк уже выскочил на улицу. Я бросился на тусклый свет луны, проникающий сквозь проволочную сетку кухонной двери, надеясь, что не наткнусь на что-нибудь по дороге. Не останавливаясь, я врезался правым плечом в сетку. Тонкая дверь распахнулась, с треском ударилась о стену и медленно, со скрипом вернулась в исходное положение.
Согнувшись, я пробежал еще несколько шагов, застыл на миг, а потом бросился на землю. Я боялся в темноте выбить себе мозги о стену или забор. Прижавшись к земле, чтобы мой силуэт не вырисовался в слабом лунном свете, я прислушался и ничего не различил, кроме трескотни заблудившегося сверчка и собственного дыхания.
В этой настороженной позе я пробыл долгую минуту, потом медленно повернул голову и попытался хоть что-нибудь разглядеть в окружающем мраке. Наконец я вынужден был признаться себе самому, что я таки упустил сукина сына.
Так, по крайней мере, это выглядело. Однако в его квартиру я вернулся с большими предосторожностями В меня стреляли не раз и даже попадали, что совсем не забавно. Войдя в комнату, я зажег спичку, чтобы найти телефонный аппарат Я не стал включать верхний свет и поспешно погасил спичку. Набрав 116 — номер дежурного управления полиции Лос-Анджелеса, — я сообщил ему о случившемся. Он наверняка подключил телефон отдела по расследованию убийств, и кто-то из детективов выслушал мой рассказ о Кларке. Однако пока я еще не хотел разговаривать с Сэмсоном.
Чувствовал я себя — гнуснее не бывает.
Глава 23
В следующие полчаса мне пришлось ответить на множество вопросов, пока патрульные машины рыскали по округе. Наконец я остался в доме Кларка наедине с моими горькими раздумьями.
В конце концов я перестал жалеть себя и мысленно хорошенько стукнул себя по голове, пытаясь сообразить, что же делать дальше невезучему частному сыщику. С трудом оторвавшись от стены, которую я подпирал всю последнюю минуту, я подошел к кровати Кларка и плюхнулся на скомканное одеяло. Из моего горла вырвался вопль, когда что-то вонзилось мне в ребра. Вскочив на ноги, я уставился на постель. Перед моим мысленным взором возникло дикое видение закоченевших трупов, укрытых одеялами. Но шок прошел, и я понял, что не прав. Сорвав одеяло, я увидел острый угол кожаного чемодана.
Ну, братцы! В этом сумасшедшем деле было полно чокнутых: шантажист-эгоцентрик; парень, резавший одинаково ловко фильмы и глотки, чудовище с горой мышц и даже при усах; девица, крадущая плащи со жмуриков; девица, жаждавшая… меня, и всякое такое прочее.
А теперь еще и парень, спящий с чемоданом в обнимку.
Я даже забыл про осторожность и перестал поглядывать через плечо. Похоже, это был клинический случай для психиатра. Я попробовал открыть чемодан, но он был заперт. Мне пришлось сходить за чем-нибудь острым на кухню. Через пять минут чемодан уже ни на что не годился, зато был вскрыт.
В нем я нашел аккуратно сложенную одежду, коробку патронов 45-го калибра и главный приз.
Я обнаружил также толстую пачку денег — тысячи три-четыре. Не так уж и много, но вполне достаточно на случай поспешного бегства. Однако более интересным оказался паспорт — новенький, в зеленых корочках, со всякими печатями и маленькой фотографией квадратного лица Пола Кларка. Оказывается, мой «приятель» Пол всерьез подумывал о перемене климата.
И все же главный сюрприз меня ждал впереди. Небольшой конверт. Вы правильно догадались. В нем были нарезки тридцатимиллиметровой перфорированной позитивной пленки, несколько кусков негативной пленки и дюжина глянцевых увеличенных снимков размером восемь дюймов на десять. Вот зачем вломился Кларк в мастерскую Брэйна после того, как выбрался из особняка Фелдспена.
У меня пересохло в горле, когда я снова увидел фотографию Холли. Где она сейчас? Что с ней? Там были и фотографии Констанцы Кармочи, и Барбары Фон, и нескольких других кинозвезд, чьи лица я узнал. Была даже одна фотография Тарзана, убивающего ножом льва, но мне она показалась неинтересной.
«Как тебе это нравится?» — спросил я себя.
Любопытно. В чемодане были уложены вещи, совершенно необходимые Полу Кларку для поездки: деньги, заграничный паспорт и куча материалов, за которые человек с его психикой и в его отчаянном положении быстро заполучит достаточно баксов, чтобы жить безбедно в Буэнос-Айресе, Гвадалахаре или Алжире. Я понимал, что Пол Кларк надеялся на то, что его чемодан не будет обнаружен, и, видно, хотел вернуться за ним.
Не зря же он припрятал его в постели. Судя по всему, парень готовился смыться, когда заявился я. И он вот-вот мог прийти за ним. Один шанс из десяти, но шанс был.
Я положил чемодан обратно, туда, где он и лежал. Изъяв, разумеется, пленки и фотографии. Их я отнес в ванную комнату, сжег и спустил в унитаз. На тот случай, если Кларк вернется и я не сумею с ним справиться. Я должен был сделать это ради всех девушек, и в первую очередь ради Холли с ее фиалковыми глазами.
Погасив свет и хлопнув дверью с замком на предохранителе, я сел в машину, отобранную у Датча и Флема, и сделал вид, что убрался отсюда. Но отъехал я только на квартал, завернул за угол, оставил машину и бегом бросился к дому Кларка.
В дверь я вошел, держа револьвер в руке, пересек в темноте комнату и подошел к столику у кровати. Ни внутри квартиры, ни снаружи не слышно было ни звука. Я щелкнул выключателем настольной лампы, нагнулся, нащупал шнур, вставил вилку в розетку и облегченно вздохнул, когда лампа не вспыхнула. Мне не оставалось ничего другого, как ждать. Может, нечего было и ждать.
Я стоял долго, напряженно, с револьвером наизготове в правой руке, пальцы левой лежали на выключателе настольной лампы. Дыхание мое стало ровным, сердце билось спокойно, и я больше не слышал его стука. Я начал подремывать.
Я убрал пальцы с выключателя лампы, попытался расслабиться, прислонившись к стене и опустив руку с револьвером. Во мне росло желание забраться в постель и свернуться калачиком рядом с чемоданом Кларка. Переминаясь с ноги на ногу и постанывая почти вслух от боли в измочаленных мышцах, я простоял бесконечно долгий час в темноте, которую скоро должны были сменить предрассветные сумерки.
Неожиданно я услышал какой-то шелест, легкий скрип где-то в задней части дома. Это мог быть бродячий кот, или просто у меня разыгралось воображение. И тут раздался негромкий писк проволочной двери, и я понял, что мое ожидание кончилось. Пол Кларк тоже настороженно ждал довольно долго, но в конце концов вошел в свою квартиру.
Глава 24
Он был рядом. Я слышал шум, который он производил, протискиваясь через дверь на кухню и приближаясь ко мне. Он не спешил. Видимо, рассчитывал, что в доме никого нет. И все же действовал он так осторожно, словно чувствовал, что я здесь.