Дима осознал, насколько страшное наказание получил за свою жадность майор, Кира оказалась чудовищно изобретателеной. Умирать, неподвижно глядя на движение жизни, что может быть страшнее. Инженер и его свита знали толк в наказаниях или даже более верным будет сказать – карах. Зорин получил по заслугам, Дима не сомневался в этом и не испытывал никакой жалости, но вопрос о том, кем дано Инженеру такое право наказывать и был ли справедлив его суд, оставался для Димы открытым.
Он отвернулся от страшной колонны номер три на станции метро «Автово» и побрел, погруженный в мысли к эскалатору, поехать на метро он не смог себя заставить, он отныне получил фобию к этому виду транспорта. Стоило только представить сколько тайн и опасностей вьются вокруг каждого подземного туннеля, изящно и смертоносно переплетаясь с проводами и рельсами, возникало желание выйти на поверхность и поехать наземным транспортом.
Куда ему податься Дима еще не определился, домой он теперь ехать не хотел, вряд ли он смог бы жить в своей старой квартире. К тому же Шот еще на свободе, потому на старом месте могло быть опасно. Вернуться в гостиницу также было неразумно, хоть там и остались вещи. После погрома, учиненного там людьми Шот, отвечать на вопросы следователей Дима хотел меньше всего. Но все было не так плохо, деньги, полученные с помощью мобильника, у него еще остались, и осталось их довольно много, все его документы он носил в обложке паспорта, а паспорт был с собой, поэтому снять новое жилье и обзавестись необходимым он был в состоянии.
Выйдя из метро, он ощутил, насколько сильно проголодался. Дима попытался припомнить, когда он нормально ел, но не смог, вспомнил только, когда «нормально» пил.
Купив в ближайшем ларьке шаверму, он, стараясь не задаваться вопросом, какого рода существо почило в этом продукте, употребил его с большим аппетитом.
Затем, сев в маршрутку, он отправился туда, где ему предстояло решить одно незаконченное дело, чтобы во всей этой истории поставить если не жирную точку, то не менее жирное троеточие.
Он поехал к Ленке.
Она встретила его в домашнем халате, растрепанная и заплаканная.
Произнеся его имя, она крепко обняла его и зарыдала еще сильнее:
- Я думала, что тебя убьют…, - всхлипывая объяснялась Лена, - потом меня повели в другой подвал…а там эта… в черной коже… у нее огромная железная плеть и она как живая, представляешь! Она разделала их… боже, как мясо на шашлык… как мясо. Одного оставила…он собирался меня…он собирался меня…
- Я понял, - Дима аккуратно, но уверено развел ее руки, обвитые вокруг его шеи и, отстранив немного назад, вошел и притворил за собой дверь.
- И ему она сказала, - продолжала Лена, - что, если он не передаст хозяйке,… чтобы ее люди держались подальше от нас с тобой, она так же… так же… разделает всю остальную банду…. А потом она меня отпустила…сказала: «Не ной, развалина», - и отпустила…
- Понятно, - снова сказал Дима и прошел на кухню.
- Димочка, спасибо тебе, ты не представляешь, как сильно я за тебя беспокоилась, я так боялась, - продолжая всхлипывать, она засеменила следом.
- Не ной, развалина, - с улыбкой сказал Дима и сел.
- Ч-ч-что? – опешила Лена.
- Хватит ронять влагу на пол, мне не очень хочется видеть тебя такой, - пояснил он.
- Я постараюсь, - кивнула Ленка, вытирая слезы.
- Я пришел поговорить.
- Я знаю о чем, я хочу сказать, что ужасно перед тобой виновата, ужасно, я бы хотела, чтобы ты простил меня, я бы очень хотела…
- Я простил.
- Правда?
- Да, я не злюсь и не таю обиды и по-прежнему тебя люблю.
- Значит, у нас снова все будет хорошо!
Ленка, обрадовавшись, кинулась к нему, но он коротко вскинув руку, сделал жест буквально кричащий: «НЕТ». Она остановилась, посмотрела на него с испугом, ожидая чего-то плохого, но еще не понимая чего.
- Все будет хорошо, это так. Но нет никаких «нас» больше.
Дима пристально посмотрел ей в глаза, давая точно понять, что сказанное им - взвешенное решение, посмотри он в сторону и это бы значило, что он колеблется, что он еще не окончательно решил. Это бы неизбежно повлекло за собой уговоры, а их он хотел меньше всего, потому что менять решения не собирался. Правда, от уговоров это его все же не спасло:
- Я не понимаю, - упавшим голосом обронила Ленка, - ты же только что сказал, что любишь меня, что простил.
- Я не солгал.
- Но ты бросаешь меня.
- Мы расстаемся.
- Почему? Я не вижу смысла.
- А я вижу. Я не хочу держать на тебя зла, ненавидеть. Это возвращается. Гораздо сложнее продолжать любить тебя, но тогда вместо ненависти ко мне вернется любовь. Я только недавно понял как все продуманно и справедливо в этом мире. Все что у нас случается плохого – лишь наша вина и ничья более. Будь счастлива, с кем бы это счастье к тебе не пришло.