— Я просила соединить съ живорыбнымъ садкомъ, но явилась ошибка! — крикнула Колывапцова. — Впрочемъ, это все равно. Мнѣ нужно и мадамъ Берель. Попросите къ телефону мадамъ Берель.
— Я, Берель, у телефона и стою.
— А я Колыванцева, ваша заказчица. Колыванцева…
— Очень пріятно. Что прикажете, мадамъ Колыванцева?
— Мнѣ нуженъ корсетъ. Пришлите снять мѣрку съ меня и кстати пришлите два, три корсета на образецъ. Адресъ нашъ — Греческій проспектъ, № 67.
— Я сама могу пріѣхать къ вамъ. Мнѣ нужно быть въ вашей сторонѣ. Я пріѣду сегодня. Въ четыре часа вы будете дома?
— Буду, буду. Я весь день сегодня дома. У меня такъ много дѣла, что я рѣшила никуда сегодня не выѣзжать и буду со всѣми разговаривать по телефону. Знаете, мадамъ Берель, счастливый случай насъ съ вами сводитъ. Я просила соединить меня съ живорыбнымъ садкомъ, и вдругъ соединяютъ съ вами! Вотъ судьба-то! А мнѣ и васъ надо. Но у меня ужасно много дѣла. Жду васъ.
Отбой. Но черезъ минуту Колыванцева опять звонила на станцію.
— Соедините. № 11102. Живорыбный садокъ. Я васъ давеча просила соединить съ садкомъ, а вы меня соединили съ корсетницей. Но все равно… № 11102-й! — надсажалась Колыванцева.
— Надо говорить явственнѣе. № 11102-й?
— Да, да, да… Пожалуйста.
— № 11102 — готово.
Опять звонокъ.
— Живорыбный садокъ?
— Такъ точно. Доримедонтъ Семенычъ, это вы? Возьмите стерлядокъ-то мороженыхъ. Право, за живыя уйдутъ, а вамъ рублей восемь въ карманъ. Господа не разберутъ, да и гости тоже…
— Постойте, постойте… Адресъ нашъ Греческій проспектъ, 67…
— Квартира Мудрасова! Поваръ Доримедонтъ…
— Какая Мудрасова. Колыванцева! Генеральша Колыванцева.
— Виноватъ. Что прикажете, ваше превосходительство?
— Пришлите двадцать штукъ самыхъ крупныхъ раковъ и счетъ. Будетъ уплочено.
— Двадцать раковъ крупныхъ? Слушаю. Будетъ прислано. Колыванцева, Греческій, 67.
Данъ отбой. Колыванцева сѣла къ столу и записывала:
«На живорыбный садокъ — двѣнадцать копѣекъ, къ корсетницѣ проѣздъ шестьдесятъ копѣекъ».
— Вотъ уже одинъ рубль двадцать семь копѣекъ барыша и есть, — сказала она себѣ. — И это только въ одинъ день. Катя, я сейчасъ вызвала къ себѣ по телефону корсетницу Берель и хочу заказать ей корсетъ, такъ уже вы, пожалуйста, не убѣгайте въ суровскую лавку за нитками, — сообщила она горничной. — А то кто-нибудь придетъ — никогда васъ нѣтъ на мѣстѣ, всегда въ суровской.
— Да когда-же это, барыня? — возразила горничная.
— Ну все равно. Я сказала. Я къ тому говорю, что вамъ придется помочь мнѣ раздѣться и одѣться.
— Но вѣдь у васъ корсеты хорошіе, барыня.
— Все равно. Это такъ кстати пришлось.
«Рубль двадцать семь экономіи — это не шутка, — продолжала разсуждать Колыванцева. — Но куда-бы мнѣ еще телефонировать? Такъ это забавно, такъ это интересно! Боже мой! Вѣдь я заказала ромовую бабу къ вечеру. Кто-же ее будетъ ѣсть? Насъ только двое. Позову сейчасъ по телефону къ намъ вечеромъ на винтъ Валдаева, старика генерала Лошканскаго и полковника Степанова. У нихъ у всѣхъ телефоны на службѣ. А какой мужу-то будетъ сюрпризъ»!
И она начала звонить на станцію съ приказомъ соединить.
Приглашенъ былъ пріѣхать вечеромъ Валдаевъ съ супругой — и далъ согласіе. Съ большимъ трудомъ отыскали генерала Лошкавскаго въ инженерномъ вѣдомствѣ и подвели къ телефону для приглашенія. Откликнулся послѣ долгихъ поисковъ и полковникъ Степановъ, очутившись у телефона. Всѣ дали согласіе.
«Фруктовъ, фруктовъ теперь къ чаю и закусокъ. Сдѣлаемъ холодный ужинъ… Горячаго не надо», — разсуждала Колыванцева и ужъ звонила на станцію, прося соединить съ гастрономическимъ магазиномъ.
— Квартира Колыванцева… Гастрономическій магазинъ? — спрашивала она.
— Гастрономическій магазинъ, — дали отвѣтъ въ телефонъ.
— Пришлите Колыванцевымъ… Греческій, 67… Слушайте… Десятокъ грушъ дюшесъ… десятокъ яблокъ размаринъ… Два фунта сыру швейцарскаго… Фунтъ икры паюсной лучшей… Фунтъ колбасы въ четырехъ сортахъ… два фунта ветчины… сига копченаго небольшого и фаршированную пулярду… Затѣмъ счетъ. Деньги будутъ уплочены при доставкѣ. Повторите заказъ.
Заказъ былъ перечисленъ.
Колыванцева тотчасъ-же дала знать мужу по телефону, что будутъ у нихъ гости, что она звала такихъ-то и такихъ-то на винтъ, и спрашивала его: — Радъ ты, Максъ? Радъ?
— То-есть какъ тебѣ сказать… Я разсчитывалъ, что вечеромъ буду одинъ дома… Я сегодня вечеромъ хотѣлъ принять ванну и хорошенько вымыться… Мнѣ что-то не по себѣ… Пропотѣть надо. Впрочемъ, ничего… не дѣлай только большихъ расходовъ на ужинъ… я не при деньгахъ… — отвѣчалъ мужъ.