А конкретно сейчас я при помощи телекинеза вынужден держать свое отнюдь не бессмертное тело в воздухе. Помимо того, что сие действие ежесекундно высасывало из меня прорву Сил, так еще и держать себя же за плечи и спину было чертовски болезненно!
Вокруг нашего небольшого междусобойчика уже начинала собираться небольша толпа.
Небольшая — это временно, мне ли не знать.
Почему вся наша компания оказалась на улице перед домом гнома? Ответ прост — перед ранним обедом в столовой я решил по пути заскочить к гномам и поинтересоваться, что же это за камень такой — Кхун-Ванор. Получилось не очень.
— Нечего тут обсуждать! Не-че-го! — задрав вверх голову и воинственно топорща бороду, ответил мне Нильсон. — Если грязному гоблинскому воришке нужен НАШ аметист, то пусть приходит сам, а не присылает своих холуев!
Подобный тон мало кому может понравится, тем более мне — бывшему айтишнику, нежданно получившему «суперсилу».
— Так, хватит уже! Достали! — гаркнул я и резко опустился на землю. — Нильсон, куцая ты бороденка! Расскажи толком, что за аметист такой? Насколько я в курсе, наиболее ценны, в плане Силы, большие камни со сложной структурой. Но этот то камешек вообще малыш!
Опешившие от моего стремительного приземления и напористого поведения в целом, младшие гномы растерянно скучковались около отца и лишь зыркали на меня изподлобья своими глубокопосаженными глазенками.
Ух, таких ребят не переупрямишь!
— Этот, как ты говоришь камешек, совершенно бесценен! — сжимая и разжимая кулак, держащий топор, бескомпромиссно заявил Нильсон. — Аметист, сапфир, топаз — без разницы, если камень Силы имеет Мельтоновую структуру.
Ага, ну я сразу так и подумал. Мельтоновая структура, куда же без нее?
— Проехали. — вздохнув я почесал переносицу и продолжил. — Может поговорим в доме? В более, скажем так, приватной обстановке.
Главный гном кхекнул, смерил меня подозрительным взглядом на тему всяческих приватностей и гаркнул по гномьи на своих отпрысков:
— Бледа, бледа!
Забавно, но дом гномов был вторым по размеру жилищем в лагере и это навевало определенные мысли. Зачем им такие барские хоромы? Ну, помимо хранения холодного оружия в изобилии.
— Тебе, Синерукий, скажу только одно: пусть приходит сам. — пробурчал напоследок Нильсон и утопал вслед за своими отпрысками.
Разговор с Нильсоном все-таки дал свои плоды. Пускай и хиленькие. Дело осталось за малым — уговорить Гримстона прийти на переговоры и выступить гарантом проведения по-максимуму мирного диалога.
Ну а сейчас пора поесть. Запасы дома (формируемые в основном «пожертвованиями» друзей) подходят к концу, поэтому пора переходить на общественное питание. По-крайней мере до того момента, как начну ходить в эти их рейды.
Столовая располагалась в пяти минутах ходьбы от центра и представляла из себя крытый павильон всего с одной очередью раздачи. Эргономично у них тут, ну ничего — в тесноте да не в обиде! Иногда даже приятно вот так посидеть в тесной столовой или баре. Прочувствовать социум.
Интересно, а в столовой всегда такой аншлаг? Или все дело в играх? Во что это они там играют…
— … я бросаю! Я… — выделился особо визгливый голосок на фоне общего шума. Подозрительно знакомый голосок, должен я заметить.
— … удача выбирает сильнейших! — перебил его чей-то бас.
По мере приближения к павильону, я стал счастливым свидетелем игры в самые настоящие кости. Играли всего трое, но шума от них было предостаточно. И как в таких условиях обедать, спрашивается? Да еще и место эти идиоты выбрали — прямо в центре павильона!
А ведь это же мои старые добрые знакомцы! Лохмач, Сорока и Ревун — местные интеллектуальные сливки общества!
Подойдя к раздаче, я на ходу поднял поднос в воздух и встал в очередь.
Впереди идущий волосатый и чуточку рогатый сатир, бросил на меня косой взгляд и, подхватив свой поднос,
Вслед за сатиром очередь покинули и оставшиеся создания.
— А это уже странно. — пробормотал я себе под нос и подошел к упитанного вида поварихе, стоящей на раздаче.
Повариха молча кинула на деревянную тарелку не презентабельного вида котлету и засыпала ее сверху пюрехой. И точно также молча передала мне получившееся блюдо дня.
— И все? — я приподнял бровь и посмотрел на дородную повариху.
— Хочешь разносолов иди в ресторан! — получил я в ответ грубую отповедь.
Вторая бровь независимо от меня поползла вслед за первой, как бы молчаливо вопрошая — что здесь, нахрен, происходит?
— Чего вылупился? Думаешь, раз ты такой садист, так я тебя боюсь? Хрен там! — уперев руки в бока, выдала перфоманс повариха.