Франсуа Фенелон
Телемак
Печатать позволяется с тем, чтобы по отпечатании представлено было в Цензурный комитет узаконенное число экземпляров.
С.-Петербург, июня 7 дня 1838 года. Цензор А. Никитенко
François de Salignac de la Mothe Fénelon
LES AVENTURES DE TÉLÉMAQUE, FILS D’ULYSSE
1699
Франсуа Фенелон
ТЕЛЕМАК
НОВЫЙ ПЕРЕВОД ФЕДОРА ЛУБЯНОВСКОГО
1839
Телемак
Если бы добродетель вздумала пожить с людьми, она заняла бы на то время волшебную силу слова у Фенелона.
Иоанн Миллер
Сочинение Фенелона, новый перевод Федора Лубяновского, с эпиграфом
Фенелоны веками родятся. Они и пишут не для своего только края и времени, а для всех веков, для всего мира, и то, что они пишут, не умирает. Хотите ли послушать, как Фенелон говорит о промысле и всемогуществе Божием, о любви и благоговении к Богу, о любви к царю и к отечеству, о любви к добру за его собственную прелесть, об удовольствии делать добро и служить людам, о борьбе юношеского сердца, когда порок к себе его манит, о скорбях, которыми суждено нам на земле выстрадать опыт, о радости сердца, алчущего правды, когда истина вдруг мелькнет ему сквозь заблуждения? Хотите ли знать древние, но и вечно новые мысли государственного человека, дышащего любовью к своей родине и к ее славе? Хотите ли видеть, как пылкое, но скромное воображение рисует красоты и ужасы природы, бурные и нежные страсти, роскошь под мраморным сводом и непорочные забавы под тихим кровом сельским, битвы на поле брани и счастье мира? Читайте Телемака: пожалеете, что прежде читали его не вовремя, в ребячестве, и не расстанетесь с Фенелоном. Он войдет с вами туда, где вы живете, – в вашу душу, вы познакомитесь при нем ближе сами с собой, найдете в нем не чужого, а друга, с которым в удовольствии будет вам веселее, в невзгоде легче, посетуете, что не вы лицом к лицу с таким другом. Сердце скажет вам, что он весь – любовь с ангельским к вам снисхождением, с ненавистью только против порока, что он весь ваш и думает только о вашем добре. Все у него выливается из сердца, и все идет прямо к сердцу, все у него так просто и сладко, так светло и свободно, прельстит вас простота его сердца и слова, увидите, что лучше нельзя слить приятного с полезным. В двух частях, С.-Петербург, в Гуттенберговой типографии, 1839 года. Цена за обе части, на превосходной веленевой бумаге, в красивой и прочной обвертке, десять рублей ассигнациями без пересылки. Продается в Петербурге, во всех книжных лавках, а в Москве у гг. Ширяева и П. Глазунова.
Печатать позволяется, 1 апреля 1839 года. Цензор Никитенко
В Гуттенберговой типографии.
Лет за десять до издания моего Путешествия по Саксонии, Австрии и Италии я перевел Телемака. Перевод этот, Приключения Телемака, сына Улиссова, два раза, в 1797-м и в 1814 годах, был издан в Москве не только без моего согласия, но и без ведома. Случайно увидев его лет через двадцать пять от первого издания и сравнив с подлинником, я в переводе своем не узнал Фенелона, и тогда же начал вновь переводить Телемака.
Переводил я эту книгу в досужие часы для забавы и много трудился по страсти к русскому языку, по любви к Фенелону и для того, чтобы труд в переводе был незаметен. Не нашел я другой книги из тысяч, в которой было бы столько хорошего, которую можно было бы читать не один раз, и каждый раз с удовольствием, и которая столько могла бы способствовать образованию вкуса и слога.
Великий Преобразователь нашего отечества, по преданиям, советовал читать знатного Телемака [1] .
Недавно также с трона сказано, что Фенелон был великий проповедник истины и столь же великий образец добродетели [2] .
Один из философов XVIII века, антиподов Фенелоновых по образу мыслей, – в полном собрании Академии французской, указав на портрет его и назвав его благодетелем человечества, назвал несчастным того, кто может равнодушно смотреть на Фенелона [3] . Другой готов был идти в лакеи к Фенелону, если бы он жив был, чтобы со временем быть у него камердинером [4] .
Новейшие французские писатели и теперь еще вспоминают, что когда у них вера и добрые нравы обращались в посмеяние, разврат ни в ком не возбуждал омерзения, порок, страсти и слабости подавляли самые чистые намерения, подмывали самые твердые основания, Фенелон в такой тьме почти уже один светил добродетелью и хотел словом и делом дать ей ту силу, которую она может получить только от любви к порядку, от просвещения истинного, от убеждения сердца. И теперь еще во Франции лучшая похвала писателям, уважаемым всей Европой, когда о ком из них скажут: он напоминает Телемака, – в его слоге есть что-то похожее на слог Фенелонов [5] .