Когда с мебелью было закончено, пришли ещё два человека с массивным креслом, объяснивших, что от Сашки потребуется лишь несколько раз в день подключаться к какому-то компьютеру с помощью специальных датчиков, прикреплённых к креслу. Они сразу показали, что и как делается, поинтересовавшись, что он чувствует. Сашка не чувствовал ничего. Если он и был к чему-то подключен, то это никак не влияло на его ощущения. Его выслушали, согласно покивали головами и попросили посидеть полчаса для калибровки.
С этого дня его жизнь стала довольно однообразной. Три раза в день привозили кресло, в котором он сидел, разглядывая стоящие на столе часы. Он попросил принести их, чтобы следить за временем и не пропустить окончание обещанных трёх месяцев. Люди вокруг суетились, подцепляли кресло к ноутбукам, тянули куда-то провода, разговаривали, показывая друг другу что-то на экранах.
Сашка почти не ругался. Он быстро научился прогонять плохие мысли, а без них его положение казалось не таким уж и плохим. Временами он всё же начинал думать о своей жизни и тогда рассказывал правду безучастным металлическим стенам и чайнику. Тогда он гадал, что же будет, когда он выйдет отсюда. Прогонять неприятные мысли в этой стерильной комнате было легко, но в реальном мире существовало столько причин для раздражения!
Он учился сдерживаться, отмечая, что сделать это не так уж и сложно. Стены всё реже слышали его монологи, теперь он чаще общался с приходящими учёными. Они рассказывали ему какие-то новости, о которых ведущие передач молчали в телевизоре, говорили про эксперименты, про своих друзей, про семьи или начальство, словно Сашка был одним из них. Сначала это напрягало, но даже от этого он сумел избавиться. Ему не нужны были лишние причины раздражаться.
К концу второго месяца он заметил, что периоды его раздражительности исчезли окончательно. Он больше не говорил бесконтрольно свои мысли вслух, он вообще не испытывал никаких сильных чувств. Вся прошлая жизнь казалась нелепой, незначительной, да и настоящая не приносила удовольствия, хотя и негативных чувств не вызывала тоже. Кажется, водитель был прав – имплант разрастался, уничтожая исходную личность. Но пока Сашка по-прежнему ощущал себя живым. Ему даже было интересно, чем всё закончится. И это любопытство оставалось единственным его чувством.
Когда часы отсчитали последний день третьего месяца, вместе с учёными, которые, тихонько матерясь, волокли в комнату кресло, к Сашке впервые за всё время пришёл водитель, до сих пор так и остающийся человеком без имени.
– Привет! – он отсалютовал рукой и встал у выхода, прислонившись к стене и не приближаясь. – Ну вот, как и обещал. Можем отпустить тебя.
– Ты знал, что со мной будет, – Сашка остался в центре комнаты, зная, что его сейчас прямо здесь подключат к креслу, – мне уже неважно моё местонахождение. Я остаюсь.
– Ага, – водитель кивнул, – со временем желания пропадают. Вы все довольно предсказуемы, это из-за импланта. Но с тобой пришлось понервничать.
– Почему?
– Помнишь, я обещал познакомить тебя с другим участником эксперимента? Ты ни разу ни у кого не спросил про этого человека. Ты вообще ничем не интересовался. Знаешь, зачем здесь лабиринт? Он очень сложный, с трудными загадками, но из него можно выйти. Он отвлекает таких как ты от тяжёлых мыслей о смерти. Заодно и учит кое-чему. Ты попытался выйти лишь один раз и тут же вернулся. С тех пор, как лабиринт построили, ты первый, кто не стал решать наши загадки. И первый, кто не решил. До тебя все выбирались наружу.
– Я глупее остальных? – Сашка сел в кресло и протянул руки для закрепления датчиков.
– Нет, ты просто другой.
– Так учителя в школе называют тупых детей.
– Может быть, – водитель наконец оторвался от стены и подошёл ближе, – но мы не в школе. Поэтому я опять не обманываю. Ты другой. За три месяца, что мы наблюдаем за тобой, должно было произойти гораздо больше изменений, но не произошло. Дело в том, что твой имплант прекращает рост. Кажется, доктор наконец добился какого-то успеха. В тебе нет опухоли, как во всех предыдущих его добровольцах. Ты не умрёшь, хотя твоя личность всё равно исчезнет.
– Мне всё равно, – Сашка откинулся назад, принимая наиболее удобное положение.
– Да, это очередной признак того, что тебя скоро не будет с нами, хотя ты продолжишь ходить, говорить и даже будешь смотреть телевизор. Мы извлечём часть твоих новых тканей, чтобы провести свои эксперименты. Не переживай, это тебе не повредит. Хотя ты, наверное, и не переживаешь. – С этими словами водитель развернулся и пошёл к выходу.