Отвечать Андрей не торопился, совершенно спокойно глядя на меня. Ещё ведь и сидит так расслабленно, зараза, на спинку стула откинулся, всё хорошо у него! А я изогнулся буквой зю, чтоб в глаза ему смотреть а не в стену мимо! Нет, всё-таки, не очень это удачная позиция, кому-то обязательно неудобно будет. Надо думать ещё.
О! Отмер:
— Ты же понимаешь, что это всё идеи очень разные? По степени… м-м-м, опасности, что ли, пусть так будет. К примеру, про камни на орбите — ты это к чему вообще? Ну вот даже, допустим, научились мы с этим делать что-то, куда-то их ронять. Какое ты видишь развитие у этого сетапа?
Я только молча пожал плечами, на что Либанов удовлетворённо кивнул и выдал наставительным тоном:
— Поэтому, очень надеюсь, что болтать раньше времени мы об этом не станем. Ведь не станем же? — и повернулся сам, заглядывая мне в глаза.
Очень захотелось врезать от души. Тоже мне, умник выискался!
Но Андрей вдруг добавил каким-то заискивающим тоном:
— Просто это такое слово… хрен поймаешь, если вылетит. Ещё и эти заседатели вчерашние ооновские… у нас же сейчас все кипят, все на нервах! Вот мамой клянусь, стоит только нам заикнуться про что-то такое — моментом заставят всё бросить, будут стоять за спиной и канючить круглосуточно: “ну когда?!”. А как только сделаем — сразу применят! И только потом кто-нибудь соизволит подумать. И то не факт. Вспомни Хиросиму!
— То есть, предлагаешь запереть идею в тёмный пыльный чулан? — тихо спросил его я.
— Да ты что?! — он аж отшатнулся. — Наоборот! Срочно делать! Срочно пробовать! Это самое важное сейчас. Нахрен мусор, нахрен транспорт, хоть земной, хоть космический. Оружие! Это сейчас важнее всего.
Он, в порыве чувств, вскочил со стула и сделал несколько кругов по комнате нервным шагом. Потом резко сел — даже стул скрипнул жалобно, даром, что из массива сделан, наклонился ко мне и зашептал в ухо:
— Предлагаю сделать, но никому пока не показывать. Чтоб если что, самим и применить! Без вот этой волокиты, политиканства и прочего. А то с этих станется по городу влупить какому-нибудь!
— Ха! А ты куда хочешь? — я, признаться, опешил: не ожидал от нашего “главмозга” такой кровожадности. Ведь ничего ещё нет, а он уже цели подбирает!
— Я? — Либанов выдохнул, откинулся на спинку и проговорил одними губами: — Ты меня знаешь, я никуда не хочу. Я человек мирный. Потому и не готов кому-то постороннему отдавать, чтоб если уж припрёт, так долбануть самостоятельно. И без лишних жертв, в угоду телекартинке! Но доходчиво! Пустыню какую-нибудь подберём, к примеру… в Неваде. Или где там они свои ядерные испытания проводят? Ещё и в нарушении договора о запрете можно будет обвинить — и пусть изворачиваются!
Я тоже откинулся на спинку — устал сидеть в скрюченной позе.
— Сдаётся мне, мы делим шкуру неубитого медведя.
— Есть такое, — он осклабился. — Но, если что, это наш национальный вид спорта!
— Разве наш? А я думал, это на Украине больше, — поддел его я.
— Да ну — какие на Украине медведи, откуда? — отмахнулся завлаб. — Да и потом: у меня в родне украинцы имеются. Дальние всякие, и вряд ли чистокровные, но всё ж. А у тебя?
Я кивнул утвердительно.
— Вот видишь! Ты попробуй найди русского, у которого где-то в дальних предках хохла не затесалось!
— И татарина, — добавил я, и мы оба снова заржали.
Отсмеявшись, Либанов встал, порылся в недрах встроенного шкафа — а там не только пиво и воды припасены, оказывается! Выковырял пухлую общую тетрадь, карандаш и угнездился напротив с чрезвычайно сосредоточенным видом. Ну понятно — вот теперь-то настоящая работа и начнётся…
-*-*-
В лабе опять жарко. Что ж такое — меняются помещения, этажи, корпуса и города, а жара везде одинаковая. Чуть не сказал — “страны”, но нет, в других странах я в лабораториях не бывал… если братскую Беларусь не считать. Впрочем, там я был в неработающей лабе, тихой, пыльной и темной, так что, должного мнения составить не мог — вполне вероятно, что если всё раскочегарить, то и там будет малый филиал большой оранжереи.
Тихо царапнула лёгкая дымка сожаления: ни с кем разговаривать про белорусов и их просьбы я так и не стал. С другой стороны — они сами виноваты. Да и не вышло бы ничего — у всех тут совсем другим сейчас головы заняты… пусть сами бодаются. Тем более, что для меня тот маршрут, видимо, закрылся окончательно, в нынешних-то условиях.