-Сколько тебе нужно времени, чтобы одеться? – снова спрашивает он.
-Спасибо, я дальше сама.
-Да, я заметил какая ты самостоятельная, - выразительно поднимает бровь. Это уже выводит меня из апатии и злит. В голосе слышится сарказм, когда я спрашиваю:
-Не то, чтобы я была против, но с чего такая забота?
-Не хочу, чтоб меня обвинили в твоем убийстве. Да и ты беспомощная, итак, забавная.
Значит я забавная? Голая и забавная. Значит, все это его забавляет? Кажется, меня перекосило. Кажется, у меня дым из ушей пошел, я потеряла дар речи и возможно сотни килокалорий в попытках заставить свой мозг соображать ответ, а не возмущаться. Но злость прекрасная альтернатива стыду. Хватаю с кровати первое, подвернувшееся, и бросаю этот предмет в него. С ужасом осознаю, что на излете к своей голове ХенЧжун ловит мои… трусы. Белые в розовые сердечки. Меня не смущал тот факт, что он видел их, когда доставал для меня, но бросить ему их в лицо. Позор. До этого в ванной мне казалось, что оконфузиться сильнее просто невозможно, но я не я. Рина твое место под кроватью и не вылазить оттуда до конца проекта. Ладно бы еще красивые сексуальные кружевные трусики, но нет любимые в розовые сердечки, они у меня одни такие на случай тяжелых дней к теплой байковой пижаме и ведру мороженного. И надо ж было ему выбрать именно их. А мне в него их бросить. Этот гад еще и бровь высокомерно заломил, чем вызвал непреодолимое желание соскочить наплевать на больную ногу и стереть это выражение хуком правой со своего лица. Говорят, он у меня неплохо получается.
- Ну, раз они тебе не нужны. У тебя 3 минуты, чтобы одеться, надеюсь, за это время ты ничего не успеешь натворить.
- Верни.
Демонстративно положив их в карман своих треников, он вышел. Вот гад, бесит. Порываюсь кинуть что-нибудь еще, но, во-первых, его уже нет в комнате, а во-вторых, так я могу остаться совсем без вещей. Только я натянула на себя последнюю вещь - футболку, как вернулся мой оппонент, и не успела я даже охнуть, как болталась вниз головой у самых его ягодиц, на полпути в гостиную. Прыгать за трусами я не стала, напрыгалась. Интересно он думает в них я или без? Интересно, а он? Сквозь треники не определить, а на самом деле ведь только руку протяни и проверь. Это мысль настолько захватила меня, что выбить ее смогло только стандартное и привычное уже перемещение в сидячее положение на диван, при этом мне показалось, что ладонь гада прошлась по моим шортам, едва уловимо конечно, и скорее всего случайно. На столике уже стояло две чашки кофе и тарелка бутербродов с красной рыбой.
-Так и разбалуешь меня.
-Не переживай, - говорит певец и пока я устраиваю больную ногу на пуфике сбоку от столика, садится рядом на диван. При этом его взгляд случайно фокусируется на моих саднящих локтях, неудобно хватает руку. Я чувствую, как за этим невозмутимым лицом закатываются глаза. Артист встает и идет в ванную, возвращаясь из которой расставляет на столе баночки, пузырьки похоже, что детский пластырь со зверушками. Я нахожусь в какой-то прострации от резко сменившегося курса нашего общения. И даже не возражаю, когда он снова неудобно хватает мою руку и обрабатывает счесанную о ванну кожу локтя, ко мне возвращается дар речи, только когда ее начинает нещадно жечь и щипать.
-Айщщщщ, предупреждать же надо. - дергаюсь и порываюсь вырвать руку из цепкой хватки артиста. А потом добавляю, совсем наглея. - Нельзя же так резко. Хоть бы подул.
И он подул, наклеил пластырь, а потом повторил все с другим локтем. Молча, сосредоточенно. А у него красивые глаза и губы. Вздрагиваю т таких мыслей. Чего это я, он же мне совсем не нравится, гад, как и есть гад. Подозрительно заботливый гад. Дезориентирующий гад. Он заканчивает со вторым локтем, и вот нежданно негаданно, подмигивает мне. Отшатываюсь, не заметившая то следя за его действиями неприлично близко склонилась к нему. Певец же встает и убирает все назад в ванную комнату.
Пока его нет, в гостиной раздается трель звонка. Я дернулась встать, но передумала. Звонок повторяется. Артист, не торопясь шел ее открывать, пока я пила свой кофе и ела бутерброды. С моей стороны было не видно кто и зачем пришел, возможно, это очередное задание, правда ожидала некоторой передышки. Вернулся ХенЧжун неся в одной руке костыль, который словно он делал этот каждый день поставил рядом со мной.
– Встань. Я послушно встала. Он отрегулировал костыль, прислонил его к диванчику и сел рядом. -Можешь сесть.
- О спасибо, что разрешил. - И осталась стоять. Его забота тронула меня, неважно почему он сделал это, но от возможности не прыгать на одной ноге и не быть перенесенной на плече и беспомощной, снова вызвала неприятную щекотку глазах. От того и сарказм. Неважно по чьей инициативе мне, наконец, доставили костыль, но даже беспомощного утра мне хватило, чтобы оценить это. И певец был вестником прекрасного дара, новости и еще не важно чего.