* * *
Поезд замедлил ход.
— Это какая станция? — спросил Казанцев.
— Раздельная, — ответила Алина. — Теперь скоро;
Мимо окна поплыли станционные постройки. Вагонное депо, локомотивное депо, горка… Показались вокзальные здания. По платформе забегали пассажиры, встречающие-провожающие, торговки с горячей картошкой в банках, буханками хлеба, сигаретами и пивом. Размахивали газетами и брошюрами с кроссвордами мальчишки. Поезд дернулся и остановился.
— Саш, переодевайся, — напомнила Алина. — Постели еще надо сдать.
— Сейчас тронемся, и все сделаю.
Дверь в купе без стука отворилась. На пороге стоял человек в форме таможенника, из-за его плеча виднелось испуганное лицо проводницы.
— Господин Казанцев?
— Да.
— Приехали, выходите…
Питер
В офис Ти-эн-эн поднялся представительный господин в сопровождении телохранителя и пригласил всех в машину. Вниз они спустились живописной группой: консул шел, говоря что-то на ходу по-английски, Виктор и Дэби снимали его двумя камерами, а Валерий держал удочку с микрофоном и софит.
Дюжие парни внизу только открыли рты при виде своих подопечных, садящихся в черный “линкольн” с американским флажком на крыле…
Вся честная компания вышла из лимузина возле щита с Мордюковой, где их уже ждал Миша Вадимов.
— Я не буду спускаться вниз, с вашего позволения: подземелье не включено в разрешенные мне маршруты передвижения, но на атасе постою, — с легким акцентом пообещал консул.
— Хоулер повел репортеров в сторону груды бетонных плит, оставляемых строителями где попало, которые во множестве украшают пейзажи наших городов. У местных властей обычно не хватает средств — материальных и технических — на их вывоз. Так они и зарастают бурьяном на газонах, вязнут в грязи пустырей, рассыпаются от дождя и снега и вскоре становятся просто частью ландшафта. Здесь же плиты были не просто свалены, но еще и прихвачены сваркой за выступающую из них арматуру.
— Надо еще посмотреть, — сказал Миша, обводя спутников вокруг луж на газоне, — не заварили ли наш лаз. Мы его неделю по ночам делали. Вообще-то эта дыра, так мы называем подобные объекты, не очень интересна: ну спустились, ну посмотрели сквозь решетку, как поезда бегают. Одно время мы там новичков в свои ряды принимали. Видели, как москвичи это делают? Мечом машут, гимны поют. У нас все проще. Там есть нишка одна в наклонной штольне, так мы туда новенького приводили и оставляли одного. Верхнюю решетку при этом тоже запирали… Фу, Не забыл ключ, слава богу! — похлопал он себя по карманам. — Она сейчас тоже заперта — вдруг бомжи залезут. Спасу от них нет. Так вот, а через часок новичка выпускали и спрашивали, сколько он там пробыл. Если угадывал — принимали. Нет — что ж, не судьба. Естественный отбор… Вот, пришли.
Лаз оказался незаваренным.
— Помогите, пожалуйста, — обратился хоулер к Виктору. — Тяжелая, зараза, — прокряхтел он, отваливая на гнущейся арматуре, как на петлях, чуть не четверть плиты.
За ней действительно оказался лаз между двумя панелями, через который едва можно было протиснуться. Он привел к торчащему над землей кольцевому бетонному фундаменту, напоминающему ограждение обычного дачного колодца, только очень широкого. Это было все, что осталось от стоявшего здесь раньше вентиляционного киоска.
— Осторожно, не наклоняйтесь сильно! — предупредил Миша. — До дна десять метров. — Он заглянул в колодец и посветил вниз фонариком. — Похоже, нам не повезло. Там вода.
Виктор и Дэби направили камеры вниз, снимая уходящую в глубь шахту и блики света софитов на поверхности воды.
— Черт, обидно, — сказал Виктор, выпрямляясь. — Зря ехали и ВИПа этого тащили на ночь глядя.