Медитировал он долго, плотно закрыв глаза и приоткрыв рот. О том, что в его голове действительно происходит мыслительный процесс, можно было судить по безудержному, с оттенком торжества, сопению, которое издавал крохотный холмик на его лице, который лишь из вежливости можно было назвать носом. Внезапно сладкие грезы преподобного прервал звук шагов нескольких человек, которые, судя по всему, медленно шли по протоптанной в саду тропинке. Привстав с кресла, священник увидел четверых мужчин, одетых в белые фланелевые костюмы. Все они были в легких соломенных шляпах, украшенных голубыми лентами. Мужчины неторопливо двигались по тропинке к двери его дома, временами ненадолго останавливаясь, чтобы полюбоваться цветами, которые попадались им на пути. Лицо мистера Дайсуорси заметно покраснело от возбуждения.
– Джентльмены с яхты, – негромко пробормотал он себе под нос и стал торопливо приводить в порядок воротничок и галстук. Затем он пригладил разделенные пробором волосы и заправил их за уши.
– Вот уж не думал, что они придут, – продолжил он рассуждать вслух. – Ну надо же! Это ведь сэр Филип Эррингтон собственной персоной! Нужно срочно раздобыть какие-нибудь закуски и напитки.
С этими словам мистер Дайсуорси торопливо покинул комнату, на ходу отдавая приказания Ульрике. Прежде, чем визитеры успели позвонить в дверь, он сам распахнул ее перед ними. Стоя у порога и вежливо улыбаясь, он горячо поприветствовал гостей, не забыв при этом особо отметить, какой честью для него является тот факт, что сам сэр Филип Эррингтон внезапно решил наведаться в его скромное жилище. Эррингтон вполне учтиво, но не без юмора дал понять, что комплименты священника чрезмерны, и позволил проводить себя и своих друзей в лучшую в доме комнату. Это была гостиная, небольшое помещение с окнами, выходящими на густо поросшую яркими цветами лужайку.
– Прекрасно, – прокомментировал Лоример, небрежно присаживаясь на подлокотник софы. – Какое уютное место. Думаю, вам здесь очень комфортно?
Радушный хозяин, обливаясь потом, легонько потер ладонью о ладонь.
– Я благодарю небеса за то, что здесь все полностью удовлетворяет мои скромные потребности, – смиренно ответил он. – Роскошь – это не то, что нужно простому служителю Господа.
– Ах вот как. Значит, вы отличаетесь от многих из тех, кто служит тому же владыке, что и вы, – заметил Дюпре с тонкой улыбкой, в которой сквозила ирония – похоже, сам дьявол подтолкнул его к этому. – Месье Бог весьма беспристрастен! Кто-то из его слуг постоянно переедает, кто-то все время голодает, но перед ним, похоже, все равны! Как вы думаете, каких священнослужителей Господь любит больше – толстых или худых?
Сэнди Макфарлейн, который был довольно-таки нетерпим к кощунствам и шуткам по поводу религии и священников, тем не менее, услышав остроту Дюпре, не смог сдержаться и разразился смехом. Однако круглое лицо мистера Дайсуорси выразило крайнюю степень ужаса.
– Сэр, – мрачно произнес он, – есть темы, на которые не следует говорить без должного почтения. Бог знает, кого выбирать себе в слуги. Он с самого начала их жизни поставил их на этот путь. Он призвал, выделив из миллионов, великого апостола реформ, Мартина Лютера…
– Весельчака и кутилу! – смеясь, перебил священника Дюпре. – Его соблазнила хорошенькая монашенка! Хотя какой мужчина устоял бы! Лично я бы нарушил постулаты какой угодно веры из существующих на свете, если бы встретил симпатичную монашенку, которая стоила бы того, чтобы за ней побегать. Нет, серьезно! Жаль вот только, что бедняга Лютер умер от обжорства. Его уход из жизни был таким недостойным!
– Заткнитесь, Дюпре, – жестко одернул его Эррингтон. – Ваши дурацкие шутки не нравятся мистеру Дайсуорси.
– О, молю вас, сэр Филип, не беспокойтесь, – негромко произнес преподобный с выражением бесконечного терпения на лице. – Мы должны уметь без гнева выслушивать мнения всех людей, даже если они заблуждаются – в противном случае мы не сможем достойно выполнить возложенный на нас долг. Однако мне горько сознавать, что на свете существует человек или люди, которые недостаточно крепки в вере для того, чтобы исполнились обетования Божьи.