Тут, однако, Лоример, стоявший рядом с сэром Филипом, незаметно ткнул его локтем в ребра и едва слышно произнес:
– Остыньте, старина. А что, если он как раз говорит о семье Гулдмара! Спокойнее – вам совершенно ни к чему, чтобы всем стало известно о ваших планах.
Получив это предупреждение, Филип не стал задавать никаких вопросов, а вместо этого выпил большой глоток вина, чтобы взять себя в руки, и сделал вид, что его заинтересовал разговор о повадках и капризах пчел – в разговор именно на эту тему как раз в этот момент мистер Дайсуорси вовлек Дюпре и Макфарлейна.
– Пойдемте посмотрим на моих пчелок, – с торжественными нотками в голосе сказал преподобный Чарльз. – Они – прекрасный пример трудолюбия и терпения. Ведь они собирают мед для того, чтобы им пользовались другие.
– Возможно, они не стали бы так делать, кабы знали, чем все заканчивается, – со значением заметил Сэнди.
Услышав это, мистер Дайсуорси буквально просиял.
– В том-то и дело, сэр, что они все равно стали бы собирать мед, даже если бы все знали! Потому что на то есть воля Божия. Именно ею они руководствуются, демонстрируя нам образец бескорыстия. Они работают, перелетая с цветка на цветок, чтобы затем разделить результаты своего кропотливого труда с другими, совершенно непохожими на них существами. Это прекрасный урок. Пчелы учат нас, что сладкий мед, собираемый ими, они с радостью готовы разделить с неверующими, и сама эта идея слаще любого меда.
И священник с набожным видом несколько раз покачал головой. При этом поры на его лице продолжали источать пот. Дюпре сдавленно хихикнул. Что же касается Макфарлейна, то он принял самый торжественный и благочестивый вид.
– Пойдемте же, – повторил свое приглашение преподобный, приторно улыбаясь. – Поглядите на моих пчелок – и на клубнику тоже! Буду очень рад послать на яхту корзинку ягод – сэр Филип, надеюсь, вы позволите?
Эррингтон в приличествующих случаю выражениях выразил священнику свою благодарность и тут же ухватился за представившуюся возможность откланяться.
– Надеюсь, вы извините нас, если мы отлучимся минут на двадцать или около того, – сказал он. – Но дело в том, что мы с Лоримером хотим проконсультироваться с одним человеком, живущим здесь, в Боссекопе, насчет новых рыболовных снастей. Мы ненадолго сходим к нему. Мак, вы с Дюпре подождите нас, пожалуйста, здесь. И смотрите не съешьте всю клубнику мистера Дайсуорси.
Причина отлучки сэра Филипа и Лоримера была объяснена так просто и естественно, что ее приняли без каких-либо возражений. Дюпре предвкушал возможность подразнить преподобного Чарльза атеистическими заявлениями. Макфарлейн же, который любил споры даже больше, чем виски, надеялся устроить острую дискуссию по поводу морального и физического превосходства Джона Нокса над Мартином Лютером. Поэтому, когда Эррингтон и Лоример ушли, это не вызвало у их приятелей ни малейшего подозрения. Тем более не возникли они у мистера Дайсуорси, который, если бы узнал, куда именно они отправились, не стал бы с тихой радостью рассказывать о повадках пчел, хотя всегда с огромной увлеченностью рассуждал на темы, которые были ему интересны. Идя впереди Дюпре и Макфарлейна по росистой траве, которой густо зарос сад, он первым делом отвел гостей в место, которое с мягким юмором называл «Пчелиным Метрополисом». Тем временем Эррингтон и Лоример вернулись на берег фьорда, где оставили лодку, пришвартовав ее к маленькому пирсу, корявому и неказистому. Отвязав лодку, они сели на весла и повели ее вдоль побережья, посылая суденышко вперед длинными, мощными гребками, техника которых была разработана и распространена студентами Оксфорда и Кембриджа и которой владели многие выпускники этих двух университетов. Минут через двадцать активной работы веслами Лоример взглянул на Эррингтона и, в очередной раз рассекая лопастью ярко-зеленые воды фьорда, заговорил:
– Я чувствую себя так, словно одновременно вам помогаю и подстрекаю вас к какому-то преступлению, Фил. Знаете, мое отношение ко всему этому остается прежним. Я считаю, что вам лучше отказаться от своих планов.
– Почему? – холодно поинтересовался Эррингтон.
– Клянусь жизнью, я не знаю, почему. Просто я на своем немалом опыте испытал, что бегать за женщиной – значит навлечь на себя неприятности, а то и опасности. Пусть она за вами бегает – при желании вы рано или поздно сможете этого добиться.
– Вам сначала следует взглянуть на нее. Кроме того, я вовсе не бегаю ни за какой женщиной, – с жаром возразил Филип.
– О, прошу прощения, я и забыл. Она не женщина – она солнечный ангел. Да, вы не бегаете за этим солнечным ангелом, вы гребете изо всех сил. Это верно, по крайней мере? Прекратите так дергать веслами – вы того и гляди лодку перевернете.