– Господи боже, я оторву вам кисть, если вы будете говорить в таком тоне, Джордж! – со смехом воскликнул сэр Филип. – Вы ведь знаете: ваше место в моей жизни не изменится никогда. Говорю вам, – добавил Эррингтон, в раздумье подергивая себя за ус, – я совершенно не могу понять, что со мной происходит. Эта девушка просто завораживает меня! В ее присутствии я чувствую себя дураком. Вероятно, это признак того, что я влюблен?
– Разумеется, нет! – тут же воскликнул Джордж. – Потому что в ее присутствии я тоже ощущаю себя дураком, но я не влюблен.
– Откуда вы это знаете? – поинтересовался Эррингтон, устремляя на своего друга полный пристального внимания вопросительный взгляд.
– Откуда я знаю? Да бросьте! Вот это мне нравится! Разве я зря изучал себя все эти годы? Посмотрите сюда. – Лоример осторожно достал уже начавший вянуть маленький букетик маргариток, который он похитил. – Вот вам, держите. Я знал, что вы хотели завладеть этими цветами. Но вы не решились подобрать их – а я решился. Я подумал, что, возможно, вы захотите положить их себе под подушку, и все такое. Я считаю, если уж кто-то собрался превратиться в пораженного любовью лунатика, то все надо делать как следует – терпеть не могу полумеры. Так вот, если бы во мне трепетала хотя бы легкая тень влюбленности, то – надеюсь, вы это понимаете – этот миленький букетик было бы не вырвать у меня из рук даже с помощью упряжки диких лошадей! Я бы ни за что не выпустил его из пальцев, а вы никогда бы о нем не узнали. – Джордж мягко рассмеялся. – Возьмите же его, дружище! Вы теперь богаты – ведь Тельма подарила вам еще и розу. Чего стоит все ваше состояние по сравнению с той ценностью, которую представляют эти растения! Послушайте, не надо смотреть на меня с таким ликованием, или мне придется высмеять вас – просто ради того, чтобы вернуть вам чувство здравого смысла. Значит, вы влюбились в девушку с первого взгляда, и дело с концом. Ну, так и не ходите вокруг да около.
– Я в этом не уверен, – сказал Филип, тем не менее с благодарностью принимая от Джорджа маргаритки и пряча их в свою записную книжку. – Я не верю в любовь с первого взгляда!
– А я верю, – твердо заявил Лоример. – Любовь – она как электричество. Двух телеграмм достаточно, чтобы дело завертелось – одну посылает глазами мужчина, другую таким же образом – женщина. А вы с мисс Гулдмар обменялись по меньшей мерой дюжиной таких посланий.
– А вы? – с нажимом поинтересовался Эррингтон. – У вас ведь были такие же шансы, как у меня.
Джордж пожал плечами.
– Мой дорогой друг, – сказал он, – между солнечным ангелом и мной не установлена телеграфная линия. Ничего, кроме самого обычного невинного пейзажа, на фоне которого когда-нибудь может родиться хорошая, крепкая дружба. Да, девушка очень красива – просто невероятно. Но я не «человек из воска», как говорила старая нянька Джульетты, меня при всем желании никак нельзя назвать впечатлительным. – Тут Лоример снова принялся грести. – Послушайте, Фил, остальные, должно быть, уже ругают нас последними словами за то, что мы так надолго оставили их в компании Дайсуорси. Мы отсутствуем уже два часа!
– Не может быть! – воскликнул пораженный Эррингтон и тоже изо всех сил заработал своим веслом. – Они сочтут меня ужасно невоспитанным. Боже мой, они, наверное, уже не знают, куда деваться от скуки!
Подгоняемые мыслью о том наказании, которому они безвинно подвергли своих друзей, молодые люди стали грести с такой энергией, словно участвовали в гонках. Вдруг они услышали громкий крик «Ау!» и увидели другую лодку, которая медленно выходила из бухты Боссекопа. В лодке стояли два человека, которые отчаянно жестикулировали.
– Вон они! – воскликнул Лоример. – Фил, похоже, они наняли какую-то посудину и вышли нас искать.
Примерно так и оказалось. Дюпре и Макфарлейн, устав ждать своих явно где-то задержавшихся компаньонов, взяли внаем первый же попавшийся им неуклюжий ялик. На весла сел еще более неуклюжий норвежский лодочник, хозяин, которого тоже пришлось нанять, потому что он ни за что не отдал бы никому свое корявое плавсредство из опасений, как бы с ним чего-нибудь не приключилось. В итоге ялик с Макфарлейном и Дюпре на борту отчалил от берега. Но они направились не на поиски Эррингтона и Лоримера, а обратно в сторону яхты. Несколькими длинными, элегантными гребками Филип и Джордж вплотную приблизились к ялику, и друзья перелезли в их суденышко, с радостью избавившись от общества моряка с задубевшим малоподвижным лицом, которого с таким трудом уговорили оказать им услугу и который теперь, получив расчет, невозмутимо погреб восвояси на своем корыте, не удосужившись ни попрощаться, ни поблагодарить своих нанимателей. Эррингтон принялся извиняться за их с Лоримером долгое отсутствие, ссылаясь на встречи с некими влиятельными жителями побережья, которым никак нельзя было отказать во внимании и о которых он якобы забыл, а затем вдруг вспомнил.