И Дюпре с удовлетворенным видом помахал рукой.
Эррингтон нахмурился.
– Так вот это и есть ваша история? – спросил он, помолчав какое-то время.
– Этого достаточно, разве не так? – со смехом воскликнул Дюпре. – Но, в конце концов, какая разница? Это будет очень интересно – отобедать с у…
– Остановитесь! – рявкнул Филип с таким жаром, что легкомысленный Дюпре, пораженный, разом умолк на полуслове. – Не называйте так человека до тех пор, пока не будете точно знать, что он этого заслуживает. Если Гулдмар, как вы утверждаете, подозревается в убийстве, почему никто не арестовал его и не предъявил ему обвинение?
– Потому что, видите ли, – снова заговорил Макфарлейн, – доказательств для того, чтобы начать следствие, было недостаточно. Более того, нынешний приходской пастор заявил, что все в порядке, потому что этот Гулдмар придерживается очень странных верований и, возможно, похоронил свою жену в соответствии с какими-то диковинными обрядами. Ну, и что не так?
Тут Эррингтона внезапно осенило – он все понял, и лицо его прояснилось. Он засмеялся.
– Это вполне вероятно, – сказал он. – Мистер Гулдмар в самом деле необычный человек. Он является поклонником Одина, и даже Дайсуорси не под силу обратить его в христианскую веру.
Макфарлейн ошеломленно уставился на него – сказанное Филипом его по-настоящему поразило.
– Боже! – воскликнул он. – Вы же не хотите сказать, что существует человек, который, живя в нашем просвещенном девятнадцатом веке, настолько глубоко заблуждается, что продолжает почитать вселяющих страх богов скандинавской мифологии?
– А-ах! – зевнул Лоример. – Вы можете удивляться, сколько хотите, Сэнди, но слова Эррингтона вполне правдивы. Старый Гулдмар поклоняется Одину. Да, он живет в нашем благословенном, просвещенном девятнадцатом веке, в котором христиане развлекаются тем, что презирают и осуждают друг друга и тем самым нарушают все заветы почитаемого ими, по их словам, Христа. В нашем мире действительно живет человек, который придерживается традиций и обычаев своих предков. Странно, не правда ли? В нашy замечательную, просвещенную эпоху, когда больше половины людей недовольны своей жизнью и при этом не хотят умирать, живет себе за Северным полярным кругом пожилой мужчина, который полностью удовлетворен своим существованием. Мало того, он считает смерть блаженством, которое когда-нибудь снизойдет на него. Должен сказать, весьма комфортное мировоззрение! Я сам испытываю серьезное желание тоже стать почитателем Одина.
Сэнди все еще никак не мог оправиться от изумления.
– Значит, вы не верите, что он расправился со своей женой? – медленно осведомился он.
– Ни на йоту! – решительно ответил Лоример. – И вы тоже не поверите, когда завтра его увидите. Он гораздо лучше знает литературу, чем вы, мой друг, клянусь, судя по книгам, которые он держит у себя дома. А когда он упомянул о своей жене – это произошло всего однажды, – по его лицу сразу стало видно, что он никогда не причинял ей никакого вреда. Кроме того, его дочь…
– А! Я и забыл, – снова вмешался в разговор Дюпре. – Тельма, дочь, как раз и была тем ребенком, которого носила на руках таинственно пропавшая женщина. После ее исчезновения случилась еще одна загадочная вещь. Ребенок тоже пропал, и месье Гулдмар стал жить один. При этом все уважаемые люди общения с ним тщательно избегали. А потом вдруг дитя снова появилось. Ребенок уже вырос и почти превратился в девушку – говорят, просто невероятно красивую. Она живет вместе с отцом. И она тоже, как и ее странная мать, никогда не появляется ни в церкви, ни в городке – то есть фактически ни в одном из тех мест, где бывает много людей. Кажется, три года назад она снова пропала, но затем через десять месяцев опять появилась и стала еще красивее, чем прежде. С тех пор с ней ничего такого не происходило, но она продолжает неизменно сторониться других людей – и кажется, что в любой момент может снова куда-то запропаститься. Все это странно. Не правда ли, Эррингтон? Неудивительно, что у нее весьма странная репутация.