Значит, так, по всей видимости, звали некую покойницу, а не ту полную жизни прекрасную молодую женщину, с которой сэр Филип совсем недавно встретился при свете полуночного солнца? Ему стало не по себе от того, что он, поторопившись, связал это имя с ней, излучавшей красоту и здоровье, хотя на самом деле так когда-то звали ту, которая прежде тоже была жива, а теперь превратилась в тлен, скрытый в герметично закрытом каменном саркофаге! Мысль об этом вызвала у сэра Филипа эмоциональный шок. Ну конечно же, золотоволосая нимфа Альтен-фьорда и смерть – это просто несопоставимо! Очевидно, он случайно набрел на какое-то древнее захоронение. Тельма – так, по всей вероятности, звали какую-то давным-давно умершую норвежскую королеву или принцессу. Но, с другой стороны, если так, то откуда в пещере взялись распятие, красная лампа и цветы?
Сэр Филип еще немного помедлил, с любопытством оглядываясь вокруг, словно надеялся, что инкрустированные раковинами стены подскажут ему ответы на роившиеся в голове вопросы. Но вокруг по-прежнему стояла тишина, так что все его предположения таковыми и оставались. Фигура распятого на кресте Христа из слоновой кости, казалось, наблюдала за тем, чтобы все оставалось на своих местах. В воздухе ощущался слабый, едва заметный запах трав или пряностей. Продолжая стоять неподвижно, погруженный в раздумья сэр Филип вдруг ощутил недостаток воздуха. Венок из красных маков, мягкий свет лампы, установленной на алтаре, мерцание раковин, покрывающих стены, и гладких, обточенных волнами камешков – от всего этого у него зарябило в глазах, возникли головокружение и дурнота. Сэр Филип двинулся прочь из усыпальницы. Оказавшись в центральной части пещеры, он на несколько минут прислонился к массивной колонне, чтобы прийти в себя. Порыв ветерка проник внутрь пещеры, и сэр Филип почувствовал его прохладное дыхание у себя на лбу. Это освежило его, и он, быстро преодолев неприятные ощущения, зашагал обратно по сводчатым коридорам. При этом он с внутренним удовлетворением думал о том, с каким удовольствием будет рассказывать Лоримеру и остальным о случившемся с ним романтическом приключении. Внезапно коридор на его пути озарился вспышкой света, а затем кто-то громогласно крикнул: «Эй!» Сэр Филип замер на месте. Свет погас, но затем вспыхнул снова. Опять погас – и снова загорелся, ярко освещая облицованный ракушками коридор. При этом источник света явно приближался. Под сводами снова раздалось громовое «эй!», отражаясь эхом от потолка и стен храма, расположенного внутри скалы. Сэр Филип продолжал стоять неподвижно, в ожидании объяснения столь непредвиденному повороту событий.
Он был весьма храбрым мужчиной, и мысль о том, что его приключения будут иметь продолжение, ему импонировала. Однако, несмотря на всю свою смелость, он все же немного попятился при виде странного существа, показавшегося из темноты. Это была неясных очертаний темная фигура, бегущая по направлению к нему и державшая в худой руке сыплющий искрами факел из сосновой ветки. Таинственное существо, напоминающее человека, похоже, заметило незваного гостя, только когда оказалось в двух шагах от него, и резко остановилось. Размахивая самодельным факелом, оно испустило резкий, словно бы протестующий крик.
Филип спокойно, без особой тревоги, оглядел его. Существо выглядело так странно, что трудно было поверить в реальность его существования. Оно могло вызвать у кого угодно вполне простительный испуг. Это был уродливый карлик ростом не более четырех футов, с непропорционально крупными неуклюжими конечностями и маленькой головой. Черты его лица были тонкими, почти как у женщины. Из-под мохнатых бровей на мир смотрели большие ярко-синие глаза. Густые, жесткие льняного цвета волосы, длинные и спутанные, доходили до перекошенных плеч. На существе было одеяние из шкуры северного оленя, весьма искусно скроенное и расшитое разноцветными бусинами. Помимо этого, карлик, словно пытаясь изобразить из себя художника, запахнулся в кусок ярко-алой шерстяной материи. На его фоне и без того бледное лицо, говорившее о его слабом здоровье, казалось еще бледнее. Сверкающие гневом глаза были устремлены на Эррингтона. Тот же невозмутимо смотрел на бедолагу с высоты своего роста. Сэр Филип сразу понял, что перед ним хозяин пещеры, которую он только что исследовал. Не зная, что делать дальше – попробовать заговорить или продолжать молчать, – он чуть сдвинулся с места, пытаясь обойти карлика. Однако возбужденное существо прыгнуло в сторону и, решительно преградив дорогу, издало несколько громких невнятных криков, которые, судя по всему, несли в себе угрозу. Эррингтон разобрал только пару слов, сказанных по-норвежски, – «Nifleheim» и «Nastrond».