Обалдевшая служанка, что убиралась в моей спальне, потеряла дар речи. Когда опомнилась, кинулась к моей постели, поднося к губам стакан с водой.
- Ваша светлость, вы очнулись. Граф уж не чаял, что в себя придете. Не спешите, полежите, я сейчас позову лекаря. – Тараторила Эмили, помогая мне сесть в постели поудобнее. Чувствовала я себя откровенно паршиво. Голова раскалывалась так, будто меня хорошо по ней приложили. Хотя почему будто? Так и было. Воображение услужливо нарисовало картину моей смерти. От накативших воспоминаний начало подташнивать. Лошадиное ржание эхом разносилось в голове, а фоном, словно отбивая похоронный марш, звук капель дождя, разбивающихся о лобовое стекло машины. Я обхватила себя руками, чувствуя, как тело начала бить дрожь. Хотелось разрыдаться. Только сейчас осознала, как сильно мне нравилось на Рантеге. Там было все, вся моя жизнь. А здесь вновь светская жизнь, милые выдержанные улыбки и разговоры ни о чем.
- Элизабет! Дорогая, ты очнулась, - в комнаты ворвался дедушка. Он в несколько шагов подлетел к моей постели. Он был как всегда серьезен, хоть на лице и мелькали нотки радости. Радости, что не придется отменять столь удачный брак из-за преждевременной кончины невесты.
Только сейчас начала понимать, насколько расчетливый рядом со мной был человек. Столько лет я принимала как данность тот факт, что дедушка был моим единственным родственником, заботился обо мне, а по факту меня, кажется, растили как племенную кобылу.
- Да, очнулась… - тихо ответила, сжимая в пальцах край одеяла. Было странно вновь осознавать себя в своем теле, когда минуту назад оно умерло на обочине после аварии. Перед глазами все еще искрило, в теле ощущалась всепоглощающая слабость, хотя дрожь отступила. Видимо испугалась пришествия графа Корнхольд. Казалось, я вот-вот снова провалюсь в сон.
По спине пробежали мурашки от ужасающей догадки. «Я теперь перерожденная». Внутри все сжалось. Если кто-то узнает, меня тут же убьют без разбирательств и слушаний. На Тэльноре у иномирцев права голоса нет. Они зло и точка.
- Моя девочка, ты смогла побороть этот чертов яд, я так рад. Не переживай, сейчас быстро пройдешь проверку артефактом и врач выпишет тебе лекарство. – Суетился дед. Через минуту в комнату внесли мой смертный приговор. Проверка, да. Ей подвергали всех, кто по той или иной причине погружался в магическую кому. Ведь именно из нее чаще всего тело выходило уже с чужой иномирной душой.
Недолгой будет радость моего единственного родственника. Сейчас этот кристалл засветится фиолетовым, и меня тут же зарежут. Что ж, возможно следующее мое перерождение будет более удачным, чем последние два. Хотя нет, его просто не будет, ведь ритуальный клинок уничтожает душу. В моем состоянии все равно не получится удрать от толпы вооруженных мужчин.
Когда мне на колени возложили ограненный прозрачный шар, я обреченно вздохнула. Потянув к холодному стеклу подрагивающие от бессилия и страха руки, я коснулась кончиками пальцев прозрачной поверхности. Внутри заискрилась магия, серебристый свет залил комнату на мгновение, а после артефакт потух. Дедушка облегченно выдохнул, а я ошарашенно смотрела на стекляшку, которая только что не признала во мне иномирную сущность.
Как такое могло быть? Нет, я конечно сейчас не кинусь всем доказывать, что артефакт ошибся, и на самом деле я путешествовала между мирами, но это как минимум странно. Возможно это из-за того, что я вернулась в свое тело? Душа осталась той же?
Нервно сглотнув, я позволила себе откинуться на подушки и провалиться в тревожный сон. Я получила отсрочку, а значит пока можно ни о чем не беспокоиться. Со всем остальным разберутся без меня, ведь графу Дариану очень важно выдать меня замуж, а значит, обо мне позаботятся, как следует.
Утром я обнаружила себя там же, где и после пробуждения. Моя комната в графстве Корнхольд. Теплые персиковые тона стен и мебели почему-то начали раздражать. Такие знакомые стены, деревянные дверс с лаковым покрытием и изящным рисунком в виде двух склонившихся деревьев, Большие стеклянные двери ведущие на маленький балкон, по бока от них расположились двустворчатые окна с витражом. Сюжет на обоих был одинаков: Прекрасная принцесса с ореолом божественного благословения. Когда солнечные лучи освещали витражи, действительно создавалось ощущение волшебства, но сейчас, все это мне казалось давящим, навязанным. Все эти девичьи пуфики, мягкий ковер, туалетный столик, даже дверь в гардеробную и та раздражала. Я вспомнила, сколько за ней платьев с корсетом и мне стало дурно. Эта комната, она была слишком идеальной, слишком девичей, такой невинной, что аж тошно стало. Это не прошлый мир, где я могла вдоволь побунтовать и быть свободной от обязательств соблюдения этикета.