Рядом в кресле дремала Эмили, которая видимо всю ночь меня караулила. Служанка была уже пожилой, ведь начинала она свою карьеру еще при моей матери, растила меня и воспитывала тоже она. Эмили была для меня довольно близким человеком, но тогда встает вопрос, кто же меня отравил? Это явно был кто-то из близких или тех, кто имеет доступ к кухне, ведь больше некому.
На Эмили даже подумать не могла. Невысокая светловолосая дама с проседью в волосах. Ее добрые голубые глаза с морщинками вокруг. Если бы меня спросили, кого я считаю своей матерью на Тэльноре, я бы скорее всего назвала именно ее имя. Она всю жизнь была со мной, она была одной из немногих, кто знал о моей помолвке, какой ей смысл меня травить сейчас? Могла отравить намного раньше и дело с концом. Отравили меня сразу после того, как мы объявили о грядущем торжестве. Значит, все же кто-то из своих, не припомню появления новых слуг в поместье.
На тумбе появились пузырьки с зельями. Значит, лекарь вчера все же приходил. Мой мир дал мне шанс выжить. Теперь главное не упустить его. И вновь не попасться в лапы смерти. Мысли в голове периодически путались, сейчас нужно стараться быть обычной собой. Просто Элизабет Корнхольд, хоть этот образ мне сейчас было сложно примерить на себя вновь. Елизавета Снежная, бойкая блондинка, которая всегда поступала по своим желаниям, теперь должна стать тихой светской леди.
Спустя неделю после пробуждения, стараниями лекаря я вполне хорошо себя чувствовала, могла позволить себе недолгие прогулки с Эмили под руку, посещала трапезную, продолжала пить зелья и прочие лекарства. В еде была крайне избирательна, хоть факт моего чудесного исцеления и воскрешения скрыли от общественности, осторожность все же нужно было соблюдать.
Тело тоже постепенно приходило в норму, сейчас на меня из зеркала смотрела невысокая худощавая девушка с темно-русыми волосами чуть ниже лопаток. Передние пряди были заплетены в тонкие косы и сколоты на затылке заколкой бантом изумрудного цвета. Чуть вздернутый нос с тонкой спинкой и аккуратными крыльями, изогнутые брови, пухлые губы. Миловидная картина. Кто бы знал, как я сейчас ненавидела свой образ милой куколки. Хотелось вновь ощутить ту свободу, которая была мне доступна в прошлой жизни. Свобода эмоций, свобода мыслей, свобода слов и действий. Не хочешь – не делаешь. Хочешь – делаешь. И все решаешь только ты.
Я глубоко вдохнула, хотя глубоко не получилось, так как ребра сдавил корсет. Потрясающей красоты платье изумрудного цвета с черной отделкой. После пробуждения, я предпочитала темные глубокие цвета в одежде. Они лучше отражали перемены в моем характере, хотя на встречи с графом Дарианом я все же выбирала более привычные нежные оттенки.
Неизменным атрибутом моего туалета были и родовые украшения, которые я стала носить став старше, на ребенке они смотрелись слишком вычурно. Колье, серьги и браслет, именно такой набор подарил когда-то моей матери отец. Браслет не снимала даже ночью, тонкое изящное плетение из вензелей с камнями не мешало спать, и так мне казалось, что я прикасаюсь к родителям. К остаткам воспоминаний о них.
И вот тут меня настиг еще один привет из прошлой жизни. Мой жених изъявил желание встретиться не на официальном приеме, а, не откладывая, просто подписать документы о заключении помолвки.
Через два дня Ричард Варг должен был прибыть в графство Корнхольд. А моя душа, побывавшая в другом мире и получившая опыт свободных и счастливых отношений, никак не хотела мириться с договорным браком. Хоть я и понимала, что я вновь жительница Тэльнора, внутри все сжималось от осознания того, что мою судьбу дедушка хочет выгодно пристроить в руки незнакомого мужчины.
Я стиснула зубы, чтобы не сказать лишнего, когда мне сообщили сию прекрасную новость. Но, кажется, мои эмоции все же проскользнули во взгляд и нервную улыбку, так как дедушка нахмурился. Он всегда был строг, хоть и выражал свою любовь, но это скорее была привычка сохранять лицо в обществе. Пока ты хорошо себя ведешь – с тобой вежливы и обходительны. Начинаешь дурить, можешь получить наказание. Надо ли говорить, что меня ни разу не наказывали?