– Как вы поняли, что я уже вышла из ванны? – спрашиваю я с подозрением. – Тут что, установлены видеокамеры?
– Да, – отвечает женщина коротко.
– И кто за ними наблюдает? – я хмурюсь.
– Только я и хозяин.
– А вы кто? – я хмыкаю, неожиданно набираясь смелости. – Смотрительница гарема?
– У мистера Азара нет гарема. Доброй ночи, – с этими словами она ставит поднос на стол и выходит. Я остаюсь одна и невольно задираю голову, пытаясь понять, где установлены видеокамеры. От мысли, что мой похититель мог видеть, как я моюсь, меня накрывает новой волной отвращения.
И что значит – нет гарема?! Может, он иначе это называет, но... Ни за что не поверю, что я в этом доме единственная секс-игрушка. Ведь для таких, как мистер Азар, женщины – не люди, а просто товар, который можно выгодно купить или продать, а еще – источник плотского удовольствия. С этим у него, правда, какие-то проблемы, раз он не стал трахать меня членом, но мне-то какая разница? Насилие есть насилие. Мне и пальцев его хватило сполна...
Камер я не нахожу, видимо, они хорошо спрятаны где-нибудь под самым потолком – потолки тут высокие, – а потому сажусь в кресло рядом со столом. Упираюсь поначалу, не хочу есть этот вражеский ужин, тем более зная, что мой похититель может следить за каждым моим движением, но в животе слишком сильно урчит, да и тошнота к горлу уже подступает от голода, а от мяса, овощей и жасминового чая несутся такие дивные ароматы, что у меня текут слюнки. В конце концов, что мне теперь, с голоду сдохнуть?! Ну уж нет! Я буду есть, и спать, и пользоваться всем, что дают, чтобы сохранить здоровье и разум, а главное – силы, которые понадобятся мне, чтобы сбежать. Потому что терпеть весь этот пиздец и мириться с ним я не намерена. Немного приду в себя, узнаю побольше о хозяине и его помощнице Асель, а потом – бежать, бежать, бежать! Может, тут и другие девушки есть?! Наверняка есть!
Эта мысль приводит меня в бешенство, и я вдруг набрасываюсь на еду с таким остервенением, словно не ела много дней...
Сытая и уставшая, я наконец ложусь в постель. Голова идет кругом, мне страшно и больно – не физически, а душевно, – но физиология через некоторое время все равно берет свое, и я крепко засыпаю, чтобы проснуться только на следующий день, когда солнце уже будет высоко в небе...
Несколько дней проходят как один сплошной день сурка. На улицу я не выхожу, только дышу благоухающим летним воздухом через распахнутые ставни. Решетка, разумеется, остается на месте. В строго назначенное время Асель приносит мне завтрак, обед и ужин, а перед ужином наполняет ванну. Несколько раз я пытаюсь заговорить с ней, расспросить о мистере Азаре или о девушках, которые могут содержаться тут вместе со мной, но женщина упрямо молчит. Кажется, он просто считает меня неразумной и неблагодарной дурочкой. Один раз я срываюсь и умоляю ее позвонить в посольство, рыдаю, цепляясь дрожащими пальцами за ее рукава, но она стряхивает мои руки и уходит, а я остаюсь со своими слезами и истерикой лежать на полу... Видит ли это мой похититель? Даже если так – он никак не реагирует и ни разу не заходит ко мне за целую неделю. Неужели нашел себе новую игрушку?
Я решаю уже было, что он забыл про меня, когда очередным солнечным утром он вдруг появляется на пороге моей комнаты.
– Отдохнула? – спрашивает мужчина невозмутимо, а я смотрю на него исподлобья и огрызаюсь:
– Ага, как в отпуске побывала.
– Прекрасно. Потому что сегодня нам предстоит еще одна неприятная, но очень важная процедура.
– Какая же? – спрашиваю я язвительно, стараясь не замечать дрожи в собственном голосе. – На сей раз трахнешь меня членом? Отчего же неприятная? У тебя что, какие-то проблемы с эрекцией? Стояка нет?
Мистер Азар щурится и рыкает:
– Хочешь посмотреть на мой стояк?
– Не особо, – фыркаю я.
– Тогда поднимай свою задницу и иди за мной. Сегодня и так будут боль и кровь, не вынуждай меня еще и быть с тобой грубым.
У меня нет практически никаких сомнений, что новая «очень важная процедура» – так выразился мистер Азар, – будет связана с сексуальным или, по крайней мере, каким-то другим физическим насилием. Иначе зачем этот ублюдок заявился ко мне лично, а не послал свою верную прислужницу! Асель я не видела со вчерашнего вечера, когда женщина приносила ужин. И она смотрела на меня как-то иначе: наверное, заранее знала, что следующим утром мне предстоит пережить очередную пытку.