Раз не нужен ей ханым, так добьюсь ее, как простой воин.
Прилетит мне, конечно, после за обман, но оно того стоит.
— Я останусь здесь до утра, переночую у костра, — пообещал ей. — Так что можешь смело спать. Не разбудив, не уйду.
Она выдохнула с облегчением. Я же, закинув в рот мясо, прожевал. И, усмехнувшись, напомнил ей о своем вопросе.
— Ты так и не сказала, как тебя зовут, девочка.
Глава 20
Орина Кассандра
«Имя?»
Казалось бы, такой простой вопрос, но я не знала, как на него ответить. Нужных слов не находилось.
Выдать себя? А что потом?
Опустив взгляд, уставилась на свои руки. Не любила ложь, но по-другому уже было нельзя.
— Касси, — мой шепот показался даже мне каким-то жалким.
Но это хотя бы было полуправдой. Когда-то мама называла меня так, и мне нравилось, как это звучало. Мягко и нежно.
— Касси? — Перевертыш приподнял бровь. — Странное имя для высокородной орины.
Он прищурился. Мне стало совсем неуютно. Казалось, этот перевертыш в душу заглядывает, воспламеняя ее своими необычными зелеными глазами, от которых бросало в дрожь.
— Я не высокородная, — проворчала недовольно.
Одна ложь порождала следующую. И мне вдруг почудилось — еще несколько вопросов, и я просто увязну в ней по самое горло.
— Да нет, Касси, на простую деревенскую девушку ты ну никак не похожа. Нет. Те бы уже деловито вещички мертвых псов пересматривали и со мной за жизнь свою торговались. А ты зайчиком свернулась и потеряно ресничками хлопаешь. Так кто же ты?
Сев ровнее, я невольно стягивала на себе полы куртки, пытаясь спрятаться под ними. Как-то не понравилось мне такое сравнение.
И что ему ответить? Поджимая губы, я блуждала взглядом по поляне. Натолкнулась на тихо стоящую у дерева лошадь, затем на сломанную телегу... — Я дочь торговца, — выдохнула смущенно. — Мой отец богат и... Не договорила, боясь выдать себя. Но уж на отпрыска арендатора я все же сойду. Почему нет?!
— М-м-м, — он усмехнулся, как-то даже жестко. — Наверняка тебя ищет отец. И выкуп готов заплатить.
— Нет! — Услышав такое, я мгновенно испугалась. — Не ищет и точно платить не станет. Я... Я сбежала из дома, и вернуться мне никак. Денег за меня получить не удастся. И не думай!
— Да? — Он недоверчиво приподнял темную широкую бровь. — Что же так, Касси? Разве можно молодой женщине вот так сбегать?
— Зачем тебе это знать? — Я не совладала с эмоциями. — За меня не заплатят! И на этом все! Эти, — я кивнула в сторону «чавкающих кустов», — вели на невольничий рынок, чтобы продать! Больше тебе и знать ничего не нужно, волк!
Меня тихо затрясло. Как будто я и сама не знала, что нельзя сбегать из дома. Что это конец репутации, даже если вернусь. Позор, который ляжет и на меня, и на Сабрину. Порченый товар, который отец постарается быстренько сбагрить с рук, и это если еще в столицу не отправят, обвинив в подделке императорского указа.
— Ты злишься, Касси? — Казалось, этого перевертыша вообще не задела моя грубость. — Позволь узнать почему?
— Я не люблю, когда мне в душу лезут, — пробурчала, пряча нос в меховой ворот. — Просто не спрашивай ни о чем.
— Не обещаю.
Бросив на меня тяжелый взгляд, он отвернулся и принялся разрезать последние куски сырого мяса, укладывая их на горячий камень.
По поляне тянулся приятный аромат.
Мой живот снова заурчал. Но я сделала вид, что ничего не слышу.
Глаза слипались. Я тихо дремала, внимательно вслушиваясь в пространство вокруг себя. Напротив все еще трапезничали волки. Они вели себя донельзя нагло, не опасаясь ни костра, ни людей. За спиной где-то в чаще ухала сова. Трещал огонь, облизывая толстые поленья.
А еще я отчетливо различала мужское дыхание. Тихие шаги. Глухой стук котелка.
Я странно реагировала на присутствие перевертыша. И это был вовсе не страх.
Открыв глаза, положила голову на согнутые колени и снова уставилась на мужчину.
— Почему не спишь? — поинтересовался он, не оборачиваясь на меня.
— Мне непривычно, — прошептала, не задумываясь. — Холодно и жутко от того, что над головой небо вместо крыши.
— Зачем же тогда из дома сбегала, Касси? — Он не смотрел на меня.
Хмурился, перебирая найденную среди вещей разбойников траву и сушеные ягоды.
— У меня выхода не было, — пробурчала недовольно. — Так бывает, поверь. Остаться и принять свою судьбу было страшнее.
— Что замуж выдавали? — он тихо хохотнул.
— Нет, — в душе снова вспыхнула злость, — как животину продавали! Ты это хотел услышать? Меня продавали как скот. И не только меня... Так что я ни о чем не жалею. Выживу всем назло! Но я не товар бездушный, чтобы купить, попользовать себе в угоду и вышвырнуть за ненадобностью, как время придет. Я справлюсь и счастлива буду! Буду!