Я узнаю в ту же секунду, где они её держат. Дверь приоткрыта, и из-за неё доносятся лёгкие звуки потасовки. Я тихо, осторожно подхожу вперёд и толкаю дверь. Совсем немного, но этого достаточно, чтобы заглянуть внутрь.
Сцена, которую я вижу могла бы сломить меня. Я плечом открываю дверь до конца и заполняю собой вход, широко расставив ноги и держа пистолет наготове.
Я узнаю Скотта по его фотографии. И он прижимает к себе Ками спиной к своей груди, лезвие у её горла. Его руки дико трясутся, со лба струится пот. Он паникует, и это делает его ещё более опасным.
Ками молчит, её голова откинута на плечо его грязной рубашки, её красивая шея вытянута во всю длину, её лицо поднято к потолку. Её руки связаны. Её рот заткнут кляпом. Её глаза прикрыты куском рваной материи. Не возможность видеть её глаза — единственное, что позволяет мне держать себя в руках. Ведь увидев в них страх, я бы сошёл с ума. А мне необходимо сохранить самообладание. Сейчас, мне это необходимо как никогда.
— Я перережу ей горло! — Скотт кричит, пятясь, таща Ками за собой. Её ноги неуклюже двигаются и скользят по пыльному полу. — Не думай, что я этого не сделаю!
Я заставляю себя посмотреть ему в глаза и не отвожу взгляда. Ведь вы можете узнать о человеке больше всего по его глазам. В Скотте таится зло, несмотря на его страх. Я не сомневаюсь, в том, что этот человек виновен во всех преступлениях, в которых его обвиняют.
Изнасилование.
Я на мгновение теряю концентрацию, вынужденный моргнуть от ужаса, накрывшего меня от одной только мысли об этом. Если эта мысль хотя бы приходила ему в голову, я просто…
Я заставляю себя сосредоточиться.
— На кого ты работаешь? — спокойно спрашиваю я, держа пистолет низко, но наготове. Он необразованный кусок дерьма. Он бы самостоятельно не додумался, как организовать похищение.
— Я ничего тебе не скажу.
— Как вы общаетесь?
— Пошёл ты, — он отступает ещё немного, его лицо близко к лицу Ками, он дышит на неё. Она вздрагивает, когда брызги от его слюны попадают ей на лицо, и я вновь смещаю свой фокус внимания. Она в двадцати футах от меня, и я не могу до неё добраться. Лезвие, вонзающееся в пульсирующую от каждого её вдоха кожу на её горле, измазано грязью, рукоятка ржавая и погнутая. Он её не порежет. Не выйдет.
Я сглатываю, моя рука крепче сжимает рукоятку пистолета.
— Ты совершил действительно глупую ошибку, когда взялся за эту работу, — говорю я, в моём голосе звучит угроза, которую он не должен недооценивать. Я наклоняю голову, заставляя глаза Ками превратиться для меня в размытое ничто, впадины на моих щеках пульсируют, когда я прикусываю щёку. — Действительно глупую, — бормочу я.
Его понимание серьёзности моих слов, проявляется в виде резкого движения, он вонзает нож в горло Ками, вызывая у неё приглушённый стон и появление капли крови. Она стекает по её шее.
Ярость. Глубокая, горячая, необузданная ярость.
Я делаю шаг вперёд, чувствуя, как чувство гнева поглощает меня, моя кровь закипает.
Сохраняй спокойствие.
Я. Должен. Сохранять. Своё. Спокойствие.
Это трудно, когда я мысленно уже делаю самый важный выстрел в своей жизни.
— Отойди! — в панике кричит Скотт.
— Прощай, — я закрываю один глаз, поднимаю руку и нажимаю на спусковой крючок. Бах! Я вижу пулю. Я смотрю, как она летит к моей цели, с пугающей точностью, и я наблюдаю, как она вонзается прямо в его лоб. Он с грохотом падает на бетон, а его кровь забрызгивает лицо Ками.
Глава 34
Ками
Мои постоянные молитвы о том, чтобы он нашёл меня подействовали. Не было ни одной секунды наших отношений, которую я бы не вспомнила. Это было идеальное средство, для того чтобы отвлечь себя от холодной жестокой реальности. В ту секунду, когда я услышала этот отдалённый выстрел, то поняла, что он нашёл меня. Трясущиеся руки подняли меня с пола, а потом я услышала голос Джейка.
Ощущать давление потного тела похитителя на моём было невыносимо. Я чувствовала, как его дрожь начинает передаваться и мне, но я боролась с ней из последних сил. Я заставила себя успокоиться. Я использовала оставшиеся остатки своих сил, чтобы заставить себя замереть, едва дыша.
Потому что я знала, что собирался сделать Джейк. Я могла слышать его намерения. Я видела, как разрушалась древесина мёртвого дерева в его лесу колокольчиков. Я просто знала, что мой похититель умрёт буквально через несколько секунд.
Звон в ушах причиняет боль, а тёплая жидкость, покрывшая моё лицо, кажется омерзительно противной, но я не в силах убрать её. Если бы похититель не удерживал бы меня, мои колени уже давно бы подкосились, но я только сейчас падаю на бетонный пол. Весь задержанный в лёгких воздух в один миг словно пытается вырваться на свободу при ударе о твёрдую поверхность, но кляп во рту делает это вроде элементарное действо невозможным.
Я знаю, что сейчас в комнате только мы с Джейком — по крайней мере, живые, — но я всё равно буквально подпрыгиваю, как перепуганное животное, когда чувствую, как его большие руки хватают меня и сажают к себе на колени.
Он действует быстро, развязывает мои запястья, мои кости начинают буквально трещать от наступившего облегчения, а к мышцам потихоньку начинает возвращаться эластичность. Я осторожно сгибаю и разгибаю руки, но боль обжигает их, и тогда Джейк срывает повязку с моих глаз. Я зажмуриваюсь от слишком яркого света после нескольких часов кромешной темноты.
— О, Господи, Ками, — шепчет он, поглаживая моё лицо, его руки двигаются быстро и отчаянно, ощупывая меня. — Открой глаза, ангел, — он вытаскивает кляп, и я вдыхаю воздух, а мои лёгкие начинают гореть от облегчения.
Я позволяю своим векам немного приоткрыться, нуждаясь в том, чтобы увидеть его, но я всё ещё не в силах вынести столь яркий свет. Его сильные ноги, удерживающие нас от падения, единственное, что позволяет не упасть и я продолжаю держаться за них из-за всех сил, а мои руки отказываются подчиняться и от этого я не могу почувствовать Джейка, мои глаза болят, во рту пересохло.
Однако, несмотря на всё это, я чувствую себя очень умиротворённо, больше, чем когда-либо прежде. Я чувствую себя в безопасности и полной всевозможных надежд. Я чувствую в себе решимость. После того, что мы оба только что пережили, ничто не может помешать нам быть вместе. Не скрытые демоны Джейка, не враги моего отца, и не его собственные ожидания. Ничего.
Я открываю глаза и моргаю, чтобы немного сфокусировать зрение, прищуриваюсь. Но Джейк становится просто размытым тёмным пятном, парящим надо мной, я вижу лишь очертания мужчины, которого я люблю.
Тень.
Я начинаю волноваться, злиться из-за того, что не могу разглядеть его более ясно. Мои руки поднимаются к лицу прерывистыми, резкими движениями, и я нахожу пальцами свои глаза, потираю их в надежде обрести зрение. Затем пытаюсь снова, открываю глаза и ищу его взглядом.
Размытое пятно медленно исчезает, и Джейк медленно формируется. Его лицо, ясное и совершенное. Это самая великолепная вещь, которую я когда-либо видела. Сглотнув, я открываю рот, чтобы заговорить, но мои губы словно слиплись друг с другом, и это расстраивает меня ещё больше. Я так много хочу и должна ему сказать. Он должен знать, что я принимаю его. Его секреты, его ошибки, его сожаления. Он должен знать, что я помогу ему всё исправить. Но слова отказываются приходить, и когда он прикладывает палец к моему рту, успокаивая меня, я оставляю свои попытки, что-то сказать.
— Я знаю, — тихо произносит он, поглаживая рукой мою щеку и обхватывая её ладонью. — Я всё знаю, ангел.
Я могу только кивнуть. Да неуверенно и через силу, но это всё, что я могу сделать, и когда он улыбается — грустной, но облегчённой улыбкой — я знаю, что он понимает.
— Я отвезу тебя домой, — мягко говорит он, двигаясь и забирая меня свои объятия. — Ты можешь встать?
Это отнимает все оставшееся у меня силы, но превозмогая усталость, я обнимаю его за шею, прижавшись к нему, когда он поднимается на ноги.