-Аленушка, ну поприветствую же отца, как полагается!
-Это как? Вы извините, но я сирота казанская, отцов приветствовать не научена.
Со стороны "отца" послышался смешок.
-А ты не сильно рада встрече, дочка?
-Сколько пафоса, давайте перейдем ближе к делу, что Вам там подписать и я пошла. А вы вдвоем можете воссоединяться, как хотите, и праздновать на отвороввнное. Только я хочу внести коррективы. Я подпишу дарственную на любого из вас в обмен на то, что вы больше никогда не объявитесь в моей жизни.
По мере моего спитча лицо Белова всё больше темнело, а вот его подельник наоборот светился, как стоваттная лампочка, даже щёчки порозовело, что ещё больше сделало его похожим на молочного поросёнка, такому место на этом самом помпезном столе с яблоком в пасти.
-Побольше уважения, сиротка, и никаких условий здесь ты выдвигать не будешь, а подпишешь, что скажут.
-Ну как хотите, я ведь предлагала. Давайте свои бумажечки и разойдемся,-тут так и проситься фраза "с миром", но нотариуса никто не отменял. Видимо будет война и не мной проигранная.
Во взгляде родителя проявляется сомнение, но он машет рукой кому-то из своих подпевал и мне тут же приносят бумаги, всё с тем же текстом. Я пробегаюсь по ним быстрым взглядом и ставлю подписи на всех листах с галочками.
-Ну вот и закончилась официальная часть мероприятия, теперь вынуждена откланяться.
Я поднимаюсь со стула, и в этот момент в темноте окна вижу силуэты в защитных темных костюмах.
По всем канонам жанра в помещение врываются силовики через разбитые окна и распахнутые двери, звучат стандартные фразы "лежать, никому не двигаться, руки на пол, мордой вниз, работает ОМОН". Спокойно стекаю на пол, Белов пытается вырваться из захвата двух людей в черном, безуспешно впрочем. Лысый боров верещит, что он это так не оставит, да вы знаете кто он такой? Знаем, дяденька. Меня поднимают и выводят из помещения, где передают ещё одному человеку в черном костюме и тут мое обоняние выхватывает из общей гаммы вечерних запахов один, такой знакомы и родной, что слезы сами катятся из глаз, а руки всё крепче сжимают ткань жилета.
-Тише, мышка, всё прошло. Всё закончилось, я рядом. Пора нам завязывать с такими вот встречами, не находишь?-он ещё и смеяться может. Бью его кулачком по груди и принимаюсь всем телом. Ни слова не могу произнести. Только сейчас ощущаю, в каком напряжении прожила эти дни без него в этом красивом и жутком месте.
-Как же я соскучился, маленькая.-Артем одной рукой стягивает с головы маску, а под ней на висках пряди седых волос.
-Тёмочка, как же так? Что произошло?
-Нехватка в моей жизни самой главной её составляющей. Вот такой эффект, представляешь? Поэтому я решил, что больше никуда без своего гармона счастья. Ездить в машине будешь только со мной, а ещё рядом с клубом есть отличное офисное здание, для моего агентства в самый раз.
Он всё продолжал шутить о самом главном, а я смотрела на его поседевший виски и понимала в каком адском котле он варился все эти дни. Под глазами залегли темные тени, и лицо, как будто, осунулось. Слезы текли нескончаемым потоком, забирая с собой весь ужас и страх.
-Где же ты был всё это время?
-Пойдем, посажу тебя в машину, и Ник отвезет тебя ко мне домой, я всё расскажу, но позже. Сейчас надо разобраться с делами насущными.
Я не задавала вопросов и не противилась, хотя очень хотелось залезть к медведю на ручки и больше никуда не выпускать. Главное с ним всё хорошо.
Через полчаса ожидания, из окна автомобиля, я наблюдала, как Белова, его подельника и охрану грузят в черные микроавтобусы и увозят в неизвестном направлении. После Артем пожал руку и похлопал по плечу такого же высокого как он мужчину в форме и Балаклаве, и с кривой улыбкой открыл дверь машины, присаживаясь рядом со мной на сидение.
-Иди на ручки, мышка,- он раскинул руки и потянулся ко мне, перетягивая к себе на колени.
Дома. Вот как я чувствовала себя в кольце больших сильных рук, что крепко обнимали меня за бедро и талию. Как никогда хорошо. Я такая маленька, действительно, как мышка в лапах у медведя. Я уткнулась носом в его шею и дышала его персональным запахом, как наркоманка.
-Можно я пробуду на них до завтра, а потом ты мне всё расскажешь. Не хочу сейчас ничего, только тишину и тебя рядом. Я идиотка, Тем, я думала, что сбегу от тебя и смогу жить как прежде, а оставшись одна так жалела, что не сказала тебе, что чувствую. Ни с кем и никогда мне не было так тепло и уютно, легко и беззаботно. Когда всё уляжется, подпишем контракт на твоё пожизненное рабство в роли моего телохранителя. Конечно, если ты захочешь…-я говорила ему тихонько на ухо, но к концу речи спустилась до совсем неясного шепота. Неуверенность всё ещё жила и отравляла мои мысли.