Вроде бы не высоко, но камни слишком плотно прилегали друг к другу, поэтому зацепиться было практически не за что. Подпрыгнула и ухватилась за узорчатую решётку сверху забора.
Бесполезно болтала ногами, пытаясь найти хоть какую-то опору. А руки слабели с каждой секундой.
— Слева есть крохотный выступ, попробуй ногу туда поставить.
Денис стоял в нескольких метрах от меня, прислонившись к забору и сложив руки на груди.
— Кстати, я согласен, что тебе следует добавить физнагрузку, уж слишком ты тощая, мышечный корсет было бы неплохо нарастить. Но заниматься надо грамотно, знаю пару хороших мест. Ну что, куда поедем, на урок или в зал?
2.1.
Целый час занималась любимым делом. Трепетное отношение к скрипке передалась мне от мамы. Впервые я взяла инструмент в три года, и с тех пор не могла отказаться от него. Несмотря на то, что таланта во мне — ни на грош. Если бы не моё упорство, давно бы бросила.
Мама была способным музыкантом, поэтому Лариса Сергеевна, её наставница, и взялась меня обучать. Ну а благодаря моему ослиному упрямству, преподаватель до сих пор не отказалась от меня, хотя я радовала её крайне редко.
— Сегодня ты точно не о музыке думаешь, давай перестанем измываться над скрипкой, лучше расскажи, ты прочитала «Игрока» Достоевского?
Иногда мне казалось, что Лариса Сергеевна взяла на себя ответственность воспитать из меня зрелого человека путём прочтения классической литературы. Она постоянно подсовывала мне книги и ненавязчиво обсуждала со мной прочитанное.
— Да, позавчера закончила. Книга в сумке, сейчас верну.
— Тебе понравилось?
— Честно?
— Разумеется.
— Я не поняла, было у Алексея Ивановича с Полиной или не было? Там несколько невнятно написано.
— Я дала тебе книгу о всепоглощающем азарте, а ты размышляешь о том, был ли там секс?
Ключевое слово в устах педагога звучало дико непривычно. Поначалу даже захотелось свернуть тему. Но Лариса Сергеевна свободно и без стеснения продолжила говорить, и я порадовалась, что задала вопрос.
— Что касается меня, то я уверена, что всё у них было. И героиня прекрасно видела одержимость любимого, понимала, что к ней он не испытывал подлинного сильного чувства.
— Как это не испытывал, он же любил Полину. Говорил ей об этом постоянно.
— Ты веришь абсолютно всему, что говорят тебе люди?
Вспомнила, что отец регулярно признавался мне в любви, но крайне редко находил время, чтобы по-человечески пообщаться, и понимающе кивнула, а потом продолжила спорить:
— Но герой готов был драться за девушку, всякие глупости вытворял по её просьбе. То есть его слова были подкреплены делом.
— То были порывы незрелого человека. Ребёнок видит красивую безделицу, страстно хочет её и готов даже принести стульчик, чтоб достать с верхней полки, но по пути отвлекается на новую игрушку и забывает, куда и зачем шёл. Так и Алексей Иванович. Твоя привязанность к музыке гораздо более глубокая, чем его чувства к Полине.
Вот поэтому я и любила разговаривать с Ларисой Сергеевной: она заставляла меня задумываться о разных вещах. Если бы не её вечная холодность, я бы даже подумала, что меня любят и выделяют из толпы других учеников.
Давным-давно, на заре нашего обучения, я решилась пригласить педагога на чай в выходной день. Хотелось просто поболтать, поделиться прочитанным, обсудить новости. Но она вежливо отказалась, аргументировав тем, что это событие выходит за рамки наших отношений учителя и ученика.
Я тогда целый месяц забивала на занятия, злилась. А потом поняла, что лучше уж иметь умного, начитанного, но отстранённого преподавателя, чем очередного лизоблюда.
С тех пор так и повелось: я играла на скрипке, пока у Ларисы Сергеевны не сдавали нервы, а оставшееся время мы обсуждали книги. Благодаря ей я прочла не только наших классиков, но и О. Генри, Уайльда, Лондона и других зарубежных авторов.
— К следующему занятию я подготовлю тебе интересный роман, а сейчас давай закончим. В прошлый раз предупреждала, что сегодня мне нужно освободиться пораньше.