Максим тяжело выдохнул, пытаясь успокоится. Поднял Лику на руки и понёс к дивану. Усадил на него и встав перед ней на колени начал осматривать руку. Порез оказался не глубоким, но длинным.
— Сиди здесь, я за аптечкой, — произнёс холодно и вышел из кабинета.
Лика, ожидавшая что он, как прежде, обнимет её и начнёт шептать нежные слова, заплакала от обиды.
Максим, после того как узнал, что она выходит замуж за Игоря, отдалился от неё. На все вопросы отвечал односложно, держался всегда холодно и как-то в стороне. Как в первые дни знакомства, когда они оба недолюбливали друг друга. Это доставляло Лике боль, которую она умело прятала за своей фирменной улыбкой. Старательно делала вид, что счастлива и довольна жизнью. А на самом деле, кричала по ночам в подушку и захлёбывалась слезами. Она понимала, что сама виновата в том, что он стал с ней так холоден, но гордость не давала исправить ошибку, объясниться с ним и вернуть его хорошее отношение к ней.
Максим вернулся так быстро, что Лика не успела спрятать свои слёзы. Он сделал вид, что не заметил их. Молча взял руку и начал обрабатывать порез. Рану защипало и Лика машинально дёрнула рукой.
— Больно? — вдруг мягко, как раньше, спросил он.
— Щипит немного, — призналась Лика.
Максим наклонился к её руке и начал дуть. Затем продолжил аккуратно обрабатывать рану, периодически дуя на неё, нежно держа её руку в своей. Лика смотрела на него с замиранием сердца. Она не хотела, чтоб это заканчивалось, хотела просидеть так вечность, ощущая его заботу.
Когда рана была полностью обработана, посмотрел Лике в глаза, продолжая стоять на коленях перед ней. Понимал, что теряет свой настрой отдалиться от неё. Больше всего на свете сейчас он хотел прижать её к себе, успокоить, коснуться её губ.
Тряхнул головой отгоняя эти мысли. Поднялся с колен и отошёл на несколько шагов назад.
— Расскажешь, что произошло? — спокойно спросил он.
Лика смахнула слёзы и коснулась носа, опомнилась и опустила руку на диван.
— Он узнал, что сегодня я одна дома и пришёл якобы, чтоб обсудить предстоящую свадьбу, а сам…
Лика замолчала. Ком в горле не дал продолжить. Видеть её слёзы было слишком тяжёлым испытанием для Максима, на нём он и завалился.
Сел рядом с ней на диван, осторожно и нежно обнял. Лика которая ждала этого, казалось целую вечность, вжалась в него, положив голову на его мускулистую грудь. Он почувствовал, как она трясётся в немых рыданиях и как стремительно намокает его рубашка, пропитываясь её слезами. Поднял её и усадил себе на колени. Прижал к себе, нежно гладя руками голову и спину.
— Ты же не хочешь за него замуж, верно?
Она молча кивнула, всё ещё не в силах перестать плакать.
— Я не дам состояться этой свадьбе если ты её не хочешь. Только не плачь, я не могу видеть твоих слёз.
— Но папа….
— Не беспокойся ни о чём, я всё решу. У Кирилла Петровича не будет проблем, обещаю. Ты мне веришь? — с нежностью и заботой смотрел он ей в глаза.
— Да, — кивнула она.
Просидели минут пять, а может десять, молча. Прижимаясь друг к другу, душа к душе.
— Прости меня, Максим. Я не должна была себя так вести с тобой. Знаешь сейчас только ты обо мне заботишься и защищаешь, пускай это и твоя работа, но все же. Когда ты рядом мне спокойно. Папа меня любит, я это знаю, но сейчас не понимаю, как он мог заставить меня согласиться на свадьбу с Игорем. Именно с Игорем, после того что тот сделал. Ты правда сможешь сделать так, чтоб этой свадьбы не было и при этом папа не пострадал?
— Конечно, я же пообещал тебе, синеглазка.
Сердце Лики забилось быстрее, когда она услышала, что он снова назвал её синеглазкой. Как раньше. Нежно, ласково. Она пробежала взглядом по его лицу. Уже расслабился, не злиться, в глазах теплота и забота. Он, заметив её внимательный взгляд, улыбнулся.
— Ты тоже скучала по нашим обнимашкам?
— И ты скучал? — радостно поняла девушка.
— Очень, — шёпотом признался он и наклонился, чтоб поцеловать.
Лика с готовностью потянулась к нему. Обвила руками его шею, целовала его страстно. По её телу проходили электрические разряды, когда она была так близка с ним. Ещё никто не будил в ней такой океан эмоций. Только он, только его руки и губы. Сидя у него на коленях, она почувствовала, что он возбуждён, но это её уже не пугало. Она хотела его, хотела отдаться ему полностью, но теперь понимала, он не из тех, кто готов взять кусочек, если он возьмёт её, то всю, без остатка. Теперь она в этом не сомневалась, если он когда-то сделает её своей, то больше не отдаст никому.