— Но… почему?
— Я уже говорил раз, но ты не поверил, — изволил ответить Кадм. — Если кто тебя ударит или ранит, он за это дорого заплатит.
Заплатит? Смешно. Заплатил бы любой другой, но не наследный принц Кассии. Однако разум говорил одно, а глаза видели другое: Тисмен что-то прошептал Миранису на ухо, и в медовых лучах было хорошо видно, как принц побледнел еще сильнее, до серости.
Тисмен вновь что-то прошептал наследнику, будто повторил… приказ? И Рэми вдруг увидел, как Миранис медленно, словно нехотя, поднял руки, и тут же зажглись магией глаза Тисмена.
— Смотри, — насмешливо шептал на ухо Кадм, но Рэми уже и не мог не смотреть.
Разбилось где-то вверху, у самого выкрашенного позолотой купола, оконце, мелькнули, упали на чистый паркет многочисленные осколки, и мучительно медленно поползли сквозь оконце зеленные плети. Обвились вокруг запястий Мираниса, дернули принца вверх, повесив его в воздухе. И Рэми вдруг понял, что да… это не дурная шутка, это все всерьез. Всерьез?
Рэми поймал взгляд Мираниса и вздрогнул от мелькнувшего там… страха.
— Да что вы делаете? — выдавил Рэми.
И вздрогнул от ответа:
— Наказываем того, кто поднял на тебя руку.
Наказываем? Это дурной, глупый сон? Боги, пусть это окажется всего лишь сном!
— Но… Миранис принц, — чуть ли не засмеялся Рэми, — ты… что за бред! Шутка? Это шутка? Вы будете наказывать принца? Из-за меня? Не верю!
А поверить пришлось. Лерин дал Виресу свернутый кнут, и учитель странно улыбнулся. Посмотрел на Рэми, развернул одним движением кнутовище, и Рэми содрогнулся. Что? Щелкнуло о пол кнутовище, вздрогнул, но промолчал Миранис, а Рэми молчать не собирался:
— Прекрати! — выкрикнул он, но кто его слушал?
Вирес размахнулся, и кнут, пока еще только примериваясь, полоснул спину наследника. Рэми закричал… Свистнул еще раз кнут, опустился на спину Мираниса, брызнули на светлый паркет темные капли.
— Прекрати! — выдохнул Рэми. — Учитель, умоляю, прекрати!
Он хотел броситься к Виресу, вырвать кнут, прекратить эту пытку, но Кадм не позволил:
— Оставайся здесь, — холодно сказал он.
И вновь свист, и вновь тихий вскрик Мира, и веером по паркету брызги крови… Рэми упал на колени, опустил голову, не понимая… не осмеливаясь понять!
— Смотри! — отчеканил Кадм. Грубо схватил Рэми за волосы, заставил запрокинуть голову, прошептал на ухо: — Смотри! Это твоя вина! Только твоя! Если бы ты не строил из себя жертву, если бы вмазал ему за первый же удар, ничего бы этого не было, так теперь смотри же!
Свист, удар, и вновь крик Мираниса, и льющиеся по щекам слезы бессилья. Но Рэми смотрел. Впитывал каждое слово телохранителя, каждый всхлип-плач Мираниса, каждый влажный щелчок, когда кнут целовал спину принца. И знал, что этого никогда не забудет. Никому. Ни телохранителям, ни себе.
— Смотри же! — смеялся, отсчитывал удары Кадм. — Этот за твои синяки! Это за ночи, что ты провалялся в горячке! Это за сломанные ребра! Этот — за издевательства на дежурствах. И каждый за то, что ты, дурак, молчал. Я ведь предупреждал!
Предупреждал, но разве Рэми мог даже подумать, что они…
— Пощади… пощади его… — умолял Рэми… — Ради богов, пощади… я… я встану вместо него… меня бейте, не его… пожалуйста, Кадм! Как ты можешь на это смотреть, как, ведь ты!
— Нет! — отрезал Кадм. — Ты научишься не строить из себя жертву. Ты научишь отвечать за свои поступки. Ты научишься быть сильным.
— Но он принц, я… я всего лишь…
— Наследник Виссавии. Носитель Аши. Мой брат. И попробуй еще раз об этом забудь!
И опустил волосы Рэми.
В тот же миг зеленые плети перестали держать, и Миранис упал на паркет. Рэми обессилил от неверия. Это не может быть правдой, просто не может быть…
***
Оказалось, что это нелегко смотреть, как Миранис вздрагивал под щелчками кнута. Но и Кадм вмешиваться не спешил: Вирес хорошо рассчитывал удары. Несомненно болезненные, они эффектно рассекали кожу, но даже провинившихся дозорных сильней порют. И ничего, живут. А что наследному принцу никто еще кожу не ровнял… так и видно, до чего это довело.
Миранис не совсем понимает, что делает. Как ребенок он рушит и ломает все вокруг, только, увы, он уже не ребенок. И в двадцать пять пора бы уже повзрослеть и поумнеть, чтобы не оказаться глупее мальчишки, до недавнего времени жившего в глухих лесах под ласковым крылышком дозорных.
И чего Рэми там не сиделось? Из-за прекрасных глаз Аланны? Как будто других баб, помимо незаконнорожденной сестры Мираниса, не нашлось… впрочем, если бы Рэми тогда не встретил Мираниса, не было бы сейчас ни принца, ни его телохранителей. Ни договора с кланом Виссавии, которого виссавийские послы, судя по их недовольным рожам, не совсем понимали, но против собственной богини не попрешь.