Как кукла на нитках. Марионетка.
Фейри нахмурилась, задумчиво моргнула и чуть не вздрогнула. Фигура незнамо как приблизилась и была от них уже в шагах двадцати. Звякнули обнажившиеся клинки.
— Надо тебе какое-то оружие раздобыть. — Хмуро подытожил дроу.
— Не откажусь.
Фейри решительно взмахнула руками, активировав атакующее плетение. Земля, ее стихия, под ногами услужливо задрожала, готовая в любой момент поглотить неприятеля.
Тот словно почувствовал что-то, замер, и, повел головой, будто прислушиваясь или даже принюхиваясь. Замер. Отступил и попятился, ускоряясь с каждой минутой все быстрее. Бежать напролом через лес задом наперед, даже фейри так не умела. Не думая, поддавшись инстинктам, темная бросилась вдогонку. Кэссер с приглушенными проклятиями последовал за ней.
Перепрыгивая через корни, хрустя сухим валежником, Диарра упорно не желала упустить маячившую впереди фигуру. И все же пропустила момент, когда противник исчез, будто растворился в воздухе.
На автомате пробежала еще немного, нырнув в просвет между деревьями и, оказалась на небольшой поляне. В глаза бросилось широкое разлапистое дерево. Сухое и черное, будто давно сгнило и стоит лишь до первого сильного порыва ветра.
Кэссер крадущимися шагами обошел дерево, стараясь все же не приближаться. В какое-то мгновение он замер. Сиреневые глаза удивленно и как-то недобро сузились. Фейри прыжком оказалась рядом, ухватившись за плечо и, едва охнув от увиденного.
К дереву длинными гвоздями был прибит человек. Обнаженные руки покрывали темные бурые пятна и ссадины. Босиком. Худое тело прикрыто рваниной, на голове мешок, плотно завязанный на шее веревками. На грязно-серой мешковине куском угля гротескно нарисованы глаза и улыбающийся, ощеренный рот. Вдруг голова резко повернулась в их сторону, вырывая торчащий во лбу гвоздь из дерева. Дернулись руки и ноги. Из дырок из-под гвоздей засочилась черная густая жижа, более всего походя на деготь, а не стылую кровь.
Парочка смельчаков изначального мира дружно вздрогнули. В минуту, когда существо атаковало, фейри и дроу ловко скользнули в разные стороны, пропуская нападавшего через себя. Кинжалы дроу коснулись края рванины и будто увязли в смоле. Пришлось с силой дернуть и отскочить прочь. Голова в мешке медленно повернулась на сто восемьдесят градусов и нападение продолжилось. Кинжалы Кэссера сверкнули на солнце, но прошли сквозь тело неизвестного чудовища, как сквозь воздух и вновь увязли в чем-то невидимом оку. Он дернул раз, другой.
Приготовившись бросить оружие и развернуть уже готовое плетение для атаки, Кэссер почувствовал, как его резко рванули вверх.
Фейри обхватила дроу руками и ногами и отчаянно махала крыльями. От адреналина в крови веса парня, она почти не почувствовала.
Чудище снизу медленно подняло голову и поманило пальцем.
— Пали драконьим огнем!
Дроу к счастью глупых вопросов задавать не стал, а полыхнул внушительным фаэрболом.
Тело незнакомого зомби мгновенно занялось. Оно задергалось, будто живое, но ни один звук так и не раздался. Когда от него осталась лишь кучка пепла, фейри рискнула опуститься на землю.
Она плюхнулась на пятую точку и потерла виски.
— Может это дурной сон? Может, я больна и в бреду?
— Не надейся.
Дерево вдруг заскрипело, дало трещину, но не упало. Взгляды так и прикипели к ободранной, мертвой коре. На месте человека кровоточила освежеванная тушка кролика; прибитая за лапки к дереву, мордочка завернута в тряпицу, а вокруг сожженный человеческий силуэт.
— Куда мы попали?
— Спасибо братику. — Выплюнул дроу. — Похоже война рас тут еще не самое плохое. И я просто счастлив, что оказался в это втянут!
Фейри только сочувственно похлопала его по плечу.
Глава 4.
Глава 4.
Молчание бывает разным. Натянутым, когда сказать друг другу нечего или уютным, когда счастливые глаза ищут глаза напротив, а бывает тягучее, муторное, полное угрюмого непонимания и дурных предчувствий. Как сейчас. Словно потускнело солнце, жухлая трава запахла прелой соломой, а резкий крик воронья неприятно врезался в уши. По краям дороги высокие, часто сухие деревья склоняли голову, задевая верхушками тяжелые облака. Что-то опасное скрывается в их темных тенях.