— Вставай! Вставай слабак. Я готова сражаться! А ты лежишь, как тряпка! Неужели, чертова баба оказалась сильнее тебя?! Дроу-мужчины и впрямь ничтожные твари! Позор тебе и твоим амбициям!
Кэссер буквально завыл от бешенства. Слова фейри настолько точно ударили по больному, что вытеснили все остальные эмоции и страхи. Он взвился на ноги, дико зарычал и странно засеребрился. Будто вокруг него незримо нарастала иная плоть. Дикий драконий рык лишь на секунду опередил огненный столп, пожирающий мумии, карусель и мутный черный портал за нею. Мгновение и огромный сиреневый дракон пробил головой стальную дверь грузового лифта, огнем прожигая путь, взмыл наверх, в последний момент прихватив лапой онемевшую от удивления темную фейри.
Глава 9.
Глава 9.
Самое темное время суток перед рассветом. Только уличные фонари да неоновые вывески переливались яркими огнями. Воздух тяжелый и влажный, как перед грозой. На пустынных улицах ни души, лишь ветер с тихим шелестом тревожил опавшую листву. Даже собаки не лаяли, спрятавшись подальше от ночной неизвестности. Стремительный вираж серебристо—сиреневого дракона остался никем не замеченный. Огненное дыхание прожигало в черной, клубящейся дымке, плотно облепившей стандартную высотку, проход. С каждым новым взмахом кожистых крыльев, дракон поднимался все выше и выше, пока и вовсе не превратился в крошечную точку.
Кэссер парил высоко меж облаками, интуитивно угадывая нужное направление. Драконья особенность. Следовало давно вернуться, зная Дариена и его маниакальную подозрительность, можно предположить, что только чудо удерживает его от того, чтобы не спалить весь город в поисках брата и обожаемой избранницы.
«Или же дает о себе знать проклятие. Отвергнутый родной душой, Дариен мог умереть в любой момент»
Кэссер на мгновение задумался, как сам относится к мысли о смерти новоявленного брата? Прислушался к собственным противоречивым эмоциям. Немного горчит.
«Это все потому, что без его знаний мы не выберемся»
Только вот врать себе никогда не любил. Пришлось скрепя сердце признать, что смерти не желал. Только вот сочувствие, любовь, дружеские чувства — это все слабость, а слабым он больше не будет никогда.
Сиреневый дракон зло фыркнул и нервно задергал лапами.
Если смотреть на полет глазами смятой в огромной лапе фейри, приятным назвать его крайне сложно. Поначалу девушка пыталась выбраться, но вскоре так замерзла, что зуб на зуб не попадал. На волосах, бровях и ресницах засеребрился иней. Кусать парня темная не решилась. С такой высоты он точно разобьется. Придется потерпеть.
Оставив город далеко позади, дракон снизился, будто приглядываясь и принюхиваясь. Черные верхушки деревьев занимали все большую и большую территорию, перемежаясь с золотистыми пахотными землями и светлыми лугами. Будто причудливое лоскутное одеяло. Внезапно Кэссер вильнул в сторону.
Вытянув шею, темная увидела крыши домов.
«Знакомое местечко»
Похоже, они пролетали над проклятой деревней. Кэссер с видимым удовольствием спикировал вниз, но, не долетев и десятка метров, стал яростно плеваться огнем. Каплеобразные, сверкающие до рези в глазах, искрящие фаэрболы, прицельно попадали по домам, сараям и пристройкам. Все вокруг заполыхало. Затрещало дерево, лопались стекла и плавился камень. Жар стал просто невыносимым. Золотое марево окрасило черное небо фантасмагорической радугой. И если в начале вакханалии Диарра даже порадовалась долгожданному теплу, то потом нервно завозилась, намекая, что сгорать живьем в ее планы не входило. Новый взмах крыльев и дракон уже сжигал круглую поляну с прибитой к дереву тушкой кролика.
«Какой злопамятный»
Еще один рывок и вот уже темная стоит на такой желанной твердой поверхности и трет глаза. Из-за едкого дыма першило в горле, хотелось непрерывно чихать, как простуженной дворовой кошке. Пока Диарра приходила в себя, дракон стал выделывать странные хореографические этюды. Он, то грузно маршировал по поляне, широко расставив крылья, то вдруг подгибал гибкую шею к земле и подпрыгивал, заставляя землю содрогнуться под многотонным весом. Вскоре дракон странно забегал из стороны в сторону, до безобразия напоминая всполошенную курицу.