— Я думаю, так и было. Так бы было и с тобой, если бы тебя душили, — сказал Пирс.
— Если бы меня душили, — повторил Этлон, — я бы осудил уверенность в смертельном ударе. Этот тайный булавочный укол не должен был убить даже козу.
Пирс выглядел раздраженным:
— Он проколол его желудок, вер-тэйн. Это медленный способ убивать, но это так же эффективно, как перерезать горло.
Этлон скептически встретил взгляд знахаря и уже собирался ответить, когда увидел, как Габрия поморщилась, и впервые заметил, насколько она изранена. Он передумал и кивнул, перед тем как встать. До этого момента вер-тэйн не представлял, насколько близка была Габрия к смерти. Понимание этого потрясло его больше, чем он считал возможным. Этлон отвернулся.
— Я скажу отцу, что произошло, — пробормотал он и поспешил из шатра.
Пирс начал оборачивать горячую ткань, намоченную в соленой воде, вокруг шеи Габрии.
— Мой кинжал не проткнул его желудок, — прошептала Габрия.
— Этлону не доставит радости слышать это.
— Сэврику тоже.
— Тогда не будем беспокоить их правдой. — Пирс запрокинул голову и глубоко вздохнул: — Волшебство — это вещь, которую мало понимают в наше время, и, несмотря на старания кланов забыть его, оно будет сохраняться, неожиданно обнаруживаясь в наиболее неподходящие моменты, чтобы дать выход разрушению. Я считаю, что пришло время изменить это.
Зеленые глаза Габрии широко открылись:
— Ты имеешь в виду меня?
— Я просто предоставляю тебе возможность действовать так, как ты считаешь удобным. — Впервые Пирс успокоился и ласково взглянул на Габрию. — Я не думаю, что у тебя есть задатки королевы зла.
— Спасибо, — сказала она, выражая благодарность как за комплимент, так и за защиту.
— Благодари мою дочь. Каким-то образом ты являешься моей местью за глупость ее судей.
Вскоре Этлон вернулся с Сэвриком из лагеря Дангари, где вождь вел бесплодный спор с Кошином. Взгляд Сэврика был мрачен, а его глаза, горящие как черные угли, казалось, были устремлены куда-то в другое место, в то время как его мысль блуждала по многим тропинкам. Он взглянул на тело Кора и раны Габрии и сожалеюще кивнул головой, но его мысли уже явно устремились на что-то еще. Он кивнул сыну и вышел.
Этлон помедлил у входа, и на мгновение его глаза встретились с взглядом Габрии. К его облегчению, ее взгляд был чист, как весенняя вода; из глаз исчез ужасный блеск, который он видел в утро Совета. Но ее лицо выглядело таким печальным. В невысказанной боли ее глаз было что-то такое, что пронзило сердце вер-тэйна. Он печально пожелал спокойной ночи и закрыл за собой клапан шатра.
После бури утро пришло на крыльях свежего ветра с севера. Небо было безоблачным и чистым, а реки высоко поднялись в своих берегах. Земля раскисла после дождя. Но вскоре жаркое солнце высушило листву и шатры, а красноватая почва снова стала пыльной. Кланы вернули свои стада из-под укрытия холмов и приступили к ремонту повреждений, вызванных бурей.
Сэврик не делал попыток вернуться в другие лагеря. Напротив, он оставался в тени и незаметно наблюдал происходящее за рекой. Он оценивал ветер, разглядывал далекую линию горизонта и хранил свой секрет. Кора быстро похоронили под пирамидой из камней, без почестей и гореваний, которые сопровождали к могиле Пазрика.
Сэврик отдал тихий приказ, чтобы хулинины укладывались, готовясь к переходу, под видом починки и уборки. Они так и делали, пряча большую часть своего имущества в закрытых повозках и держа вьючных животных под рукой. Они могли бы тронуться с места по одному слову.
За рекой Ша Умар и новый вождь Багедина лорд Рин молча готовили свои кланы к переходу. Кошин все еще держал свой клан отдельно, в то время как Брант приготовил свой верод к войне, а Феррон струсил перед выражением своего «союза» с Медбом.
Лорд Медб тем временем ожидал своего приближающегося подкрепления, сохраняя след бежавших кланов и считая дни до того момента, когда изуродованный труп Сэврика будет лежать у его ног. Он узнал о смерти Кора от шпиона из лагеря Хулинина. Казалось, никто не знал, как этот человек умер, но было хорошо известно, что он хотел убить Корина. Медб тщательно обдумал эту информацию и запомнил ее. С каждым днем мальчик становился все интереснее. Может быть, он немного подождет, прежде чем убивать это отродье. Может быть, будет более интересным понаблюдать за ним.
В целом Медб считал, что события протекают хорошо. Единственное безобразное происшествие, которое портило его удовольствие, было предательство барда Кантрелла.