Я скользнула в ванную и включила душ. Потом посмотрела на новую себя в зеркало. Без макияжа, со спутанными волосами до пояса, я казалась моложе: наверное, потому что морщинки тревоги и стресса разгладились, а под глазами больше не было кругов.
Не думаю, что мне снова придется носить костюм, и к черту колготки, но обязательно нужно купить новые итальянские туфли. Я слишком люблю каблуки, чтобы от них отказаться.
С лабораторной работой покончено, что и хорошо, поскольку больше никакой лаборатории нет. У меня есть, куда поехать и кого найти, и я совершенно точно знала, кого позову с собой.
Словно придя на мой мысленный зов, в ванную вошел Ник и обнял меня за талию. Поцеловал в затылок и глянул в зеркало.
— Ты в порядке? — спросил он.
— Даже лучше. А ты?
— То же самое. — Он прижался щекой к моей макушке. — Во всяком случае сейчас.
— Мы победили. Куча плохих парней мертвы. Все наши союзники остались в живых. Иногда получается по-другому.
Я заколебалась. Ник хотел меня, это я точно знала, но он никогда не говорил о любви. Я все еще не хотела, чтобы он покидал меня — никогда.
— Я хочу тебе кое-что предложить. — Ник пошевелил бровями, и я рассмеялась. — Нет, не это. Работу.
— У меня уже есть работа.
Мои надежды улетучились. Безусловно, нечестно просить его оставить успешную карьеру.
— Эдвард меня нанял, — пояснил Ник.
Я так резко вскинула голову, что чуть не зарядила ему в нос.
— Эй! Полегче!
Я развернулась:
— Правда?
— Он сказал, что я не смогу вернуться в спокойное болотце ФБР, познав истинную природу мира. Что ж, он прав.
— Ты уверен?
Теперь, поняв, что Ник станет ягер-зухером, я не на шутку испугалась. Так он гораздо больше рискует жизнью.
— Я принял предложение, хотя, думаю, Эдвард сделал его просто из вежливости…
— Вежливость — не его конек.
— Придется решать кучу проблем с законом.
— Например?
— Должны ли исцеленные оборотни нести ответственность за злодейства, которые совершили, будучи одержимыми демоном? — Хм. Трудно сказать. — Я буду… ну, вроде как посредником между ягер-зухерами и федералами. — Ник пожал плечами. — Кто-то ведь должен взять это на себя.
Я тихонечко выдохнула. Это звучало безопаснее, чем отстреливать монстров серебром. Хотя что-то мне подсказывало, что Ник не собирается круглосуточно торчать в кабинете.
— Ну, если тебе это по душе…
— Спустя столько лет мне наконец-то пригодится адвокатский диплом. — Ник склонил голову. — Но я все еще подозреваю, что Эдвард хочет искупить вину за свои ошибки.
Ник не знал Эдварда. Этот человек никогда не извинялся, никогда не признавал свою неправоту. Но… Я посмотрела на пентаграмму на своей ладони. Времена меняются.
Нам с Эдвардом предстоит долгий разговор о моей матери, о бабушке, а также о моем отце. Необходимо обсудить наше прошлое и будущее.
— Чем бы он ни руководствовался, — продолжил Ник, — я с ним согласен. ФБР — это просто работа, а ягер-зухеры — образ жизни.
— Если нам когда-нибудь понадобится рекламный постер для вербовки новичков, я задействую этот слоган.
— Ха-ха-ха. — Он потянул за кончики моих волос. — В одном Эдвард был прав: это только начало. Нужно найти множество оборотней, и кто-то должен их сдерживать, пока ты занимаешься исцелением. Если ты, конечно, не против желторотика в команде.
— Никого другого рядом с собой я и представить не могу.
Ник замер. Нас разделяли невысказанные слова, как и множество уже произнесенных фраз.
— Элиза, я…
Я задержала дыхание, не зная, что он собирается сказать. Я боялась одного и надеялась на другое, совершенно не уверенная, что для нас обоих будет лучше.
— Я вел себя как осел, — выпалил Ник.
— Когда именно?
— Ты дашь мне договорить? — прищурился он.
— Прости. У меня и в мыслях не было перебивать мужчину, который признает, что вел себя как осел.
— Смешная ты. — Он набрал в грудь воздуха. — Я был ослом, когда сказал, что между нами нет ничего, кроме секса.
Отчего-то мне совсем расхотелось шутить.
— Есть что-то большее? — прошептала я.
— Я люблю тебя. И всегда любил.
— А ты никогда не думал, что мне не помешает об этом знать?
— Ты бросила меня, Элиза, когда все было замечательно. Я никак не мог понять, почему, и счел, что со мной что-то было не так.
— Ну не совсем.
— А когда я узнал правду… Ну, было немножко сложно признаваться в вечной любви, пока ты пускала слюни.
— И кто теперь смешной? — буркнула я.
Меня воодушевляло то, что чувство юмора ему не изменило: Ник не смог бы шутить, если бы не смирился с моей природой. От сердца слегка отлегло.