На его лице появляется ленивая, снисходительная улыбка: он получил именно то, что хотел.
— Я говорил тебе, что являюсь квотербеком команды БУ? — Подмигивает Тео. — Ты идешь с королевской особой.
Это объясняет высокомерие, но я уже зашла слишком далеко. По крайней мере, мне будет на кого посмотреть, пока я ем.
— Ты не думал немного поубавить свое эго, прежде чем зайти сюда? Я удивлена, что ты смог пройти через двери.
Это может стать началом того, что мне нужно. Я не ищу длительных отношений; мне просто нужен кто-то, кто отвлечет меня от мыслей об отчиме. И самовлюбленный, высокомерный квотербек Тео может оказаться именно тем, что доктор прописал.
Глава 11
Никколо
Прошло две недели с тех пор, как я отвез Кристин на Манхэттен за ее машиной. После нашего интимного момента в мастерской механика, я думал, что она немного успокоится и поймет, что я хочу для нее только лучшего. Оглядываясь назад, я не уверен, почему вообще так думал. Кристин никогда не была готова делать то, что я от нее хочу.
Напротив, с тех пор как мы стали близки, она сильно изменилась. Как будто, вернув себе машину, она стала еще более дерзкой. Я бы не сказал, что она намеренно пытается вывести меня из себя, но не стал бы сбрасывать это со счетов.
Она приходит в аудиторию три раза в неделю и целый час болтает со своей маленькой подружкой Сиенной. Они вдвоем перешептываются, прикрываясь ладонями, и хихикают весь час напролет. Иногда, прерывая урок, Кристин смотрит мне прямо в глаза. Это заставляет меня задуматься, является ли ее поведение случайным или она пытается подтолкнуть меня к действию.
К чести Сиенны, я не думаю, что все эти срывы уроков – ее вина. Я немного покопался в ее прошлом и не обнаружил ничего особенного. Она милая девушка из Дулута, штат Миннесота, увлекается чтением и три года назад получила "голубую ленту" за шитье на окружной ярмарке. Сиенна не похожа на человека, способного поднять шумиху, а значит, это все дело рук моей падчерицы.
Поскольку я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, что Кристин намеренно пытается вывести меня из себя, я сдерживаю свое разочарование до тех пор, пока не буду готов взорваться. По крайней мере, раз в час мне приходится щелкать пальцами, чтобы переключить их внимание. Мои минутные вспышки сопровождаются смешками других учеников, когда они хихикают над тем, что кто-то попал в беду. Сиенна часто замолкает на несколько минут, но Кристин контролировать сложнее. День за днем я приближаюсь к своему пределу, пока одна-единственная фраза, произнесенная шепотом, не выводит меня из себя.
— Он хорошо целуется? — Спрашивает Сиенна.
— Да, — рявкаю я на полуслове, разворачиваясь к ним лицом, как кошка, готовая наброситься на добычу. — Скажите нам, мисс Лукателло. Кто он? — Спрашиваю я достаточно громко, чтобы разбудить спящих студентов в дальнем конце аудитории. — И хорошо ли он целуется? Кажется, это более важная тема для обсуждения, чем вопросы о нарушениях работы мозга и расстройствах личности.
На лице Кристин отражается смесь эмоций. Ее щеки порозовели от смущения, но на лице застыло выражение гнева. Ее брови хмурятся, а губы неодобрительно сжимаются, отчего она выглядит еще более суровой.
— Какие-то проблемы, профессор?
Она дерзкая штучка и так же, как и я, склонна к вспышкам гнева, но мне надоело слушать ее шепот и хихиканье на моих занятиях.
— Никаких проблем. Я просто подумал, что, поскольку ваша беседа настолько увлекательна, что ни вы, ни мисс Ричлер не можете обратить внимание на все остальное, другие ученики тоже должны поучаствовать в дискуссии. Поверьте, мы все ждем, затаив дыхание, чтобы узнать, кто же этот загадочный человек, с которым вы целуетесь. — Я указываю на студентов позади нее, отчего румянец на ее щеках становится еще ярче.
Проходит напряженный момент, после чего Кристин поднимается на ноги, и я пронзаю ее взглядом.
— О, нет, мисс Лукателло, не уходите. На самом деле, пожалуйста, останьтесь, пока я не отпущу класс пораньше. — Никто не шевелится. Студенты смотрят на меня с выражением шока на лице. Не слышно ни шарканья ног, ни шуршания бумаг, ни даже шепота. — Вы что, меня не слышали? — Я оглядываюсь по сторонам, вымещая свой гнев на остальных. — Вы все свободны. Идите на ланч пораньше. Вздремните. Поработайте над докладом, который должен быть сдан на следующей неделе. Мне все равно. Просто убирайтесь.
Звуки закрывающихся ноутбуков и шелест бумаг почти оглушают тишину комнаты. Но постепенно остальные студенты поднимаются со своих мест, перешептываясь между собой о моей шокирующей вспышке. Кристин остается стоять у своего стула, лицом ко мне.
— Ты – просто козел, ты знаешь об этом? — Спрашивает она, прежде чем все уходят. Несколько человек ждут у двери, широко раскрыв глаза и прислушиваясь к нашему разговору. — Тебе не обязательно было позорить меня перед всей аудиторией. Ты мог бы вежливо попросить меня замолчать. Или отстранить меня. Не нужно было выставлять мое грязное белье на всеобщее обозрение. — Обвиняющий тон в ее голосе вызывает у меня приступ ненависти.
Я бросаю взгляд на группу детей у двери, после чего они быстро разбегаются. Через несколько секунд аудитория пустеет, оставляя нас с Кристин наедине.
— Это аудитория, здесь учатся. Слушать, как вы с этой девчонкой целый час болтаете о парнях, – пустая трата твоего и моего времени.
— Ты просто ревнуешь.
— Ревную к чему? — Я закатываю глаза и кривлю губы, скрещивая руки на груди. Мой взгляд полон решимости и силы, пока я наблюдаю за ее реакцией.
Кристин, прищурившись, смотрит на меня и делает шаг вперед, роняя сумку на пол с громким стуком.
— Ты ревнуешь, что вместо того, чтобы позволить тебе трахнуть меня, я сближаюсь с квотербеком БУ, и в итоге позволю ему трахнуть меня.
Я поддаюсь слепой ярости. Она подталкивает меня вперед, и я готов причинить ей столько же боли, сколько она причинила мне, но в последний момент она поднимает руку, останавливая меня на месте.
— Не так быстро, Ник. — Кристин лезет в задний карман и достает сотовый телефон. Она что-то быстро набирает на экране, а затем направляет его на меня. — Тебе лучше быть осторожным. Что бы ты ни планировал делать, я записываю. Я больше не позволю тебе издеваться надо мной. Я обращусь в отдел кадров, — угрожает она.
За долю секунды я принимаю решение послать все к черту. К черту дурацкую камеру на ее телефоне, снимающую все на видео. И к черту ее угрозу обратиться в отдел кадров. В конце концов, она моя падчерица, и я могу делать с ней все, что захочу.