— Это моя хорошая маленькая девочка.
Глава 13
Никколо
Признаюсь, в моем желании отшлепать падчерицу есть что-то первобытное. Не знаю, что делает Кристин, когда выходит из аудитории, но я запираю дверь и иду в дальний угол зала, где меня никто не видит.
Мое сердце колотится от предвкушения, когда я расстегиваю ремень и вытаскиваю свою растущую эрекцию. Я был тверд с той самой секунды, как увидел голую попку своей падчерицы. Я фантазировал о подобном моменте с тех пор, как отшлепал ее во время выпускного вечера за то, что она вела себя как ребенок. Боже, как же мне хотелось перекинуть ее через колено и наблюдать, как она извивается, пока я придаю ее заднице красивый темно-бордовый оттенок. Но сегодня я наконец-то смог воплотить свои фантазии в жизнь и запечатлеть их в формате HD. Жаль, что у меня нет копии видео.
Я плюю на ладонь, смазывая ею свои толстые восемь дюймов10. Капелька предэякулята появляется на кончике, образуя теплую смазку, которая позволяет мне легко скользить по всей длине моего твердого члена, вверх и вниз, пока я думаю о том, что произошло между мной и Кристин.
Ее соблазнительный силуэт, раскинувшийся на моем столе. Ее кремово-белая кожа под моими руками, раскрасневшаяся от возбуждения и мягкая, как бархат, под моими грубыми ладонями. Ее пухлая попка приподнималась навстречу мне, а сладкий розовый бутон, расположенный между ее щек, вздрагивал каждый раз, когда моя ладонь касалась ее попки. То, как она издавала приглушенные стоны каждый раз, когда моя рука касалась ее кожи, оставляя после себя розовый след.
Воспоминание о том, как она изгибалась в неистовом экстазе и боли, как каждый дюйм ее тела был обнажен и беззащитен, лишь разжигает огонь, который уже полыхает во мне. У меня перехватывает дыхание, когда я думаю об унижении, которое она, должно быть, испытывала из-за своего беспомощного положения. Каждое движение моего члена наэлектризовывает мои чувства, когда я запечатлеваю в памяти звук ее стонов, и то, как она прикусывала нижнюю губу, чтобы не закричать.
Я сосредотачиваюсь на нашем запретном моменте, яркие образы заполняют мою голову, а ощущение за ощущением переполняют мой гиппокамп11. Вспоминаю, как она смотрела на меня с выражением страха и желания. Ее взгляд был полон уязвимости и в то же время возбуждения. Она была взволнована происходящим, хотя и понимала, что это неправильно. Это наша запретная домашняя игра, в которой папа наказывает свою маленькую девочку за то, что она сделала что-то плохое, а потом, чтобы она почувствовала себя лучше, погружает свой член в нее до тех пор, пока она не закричит.
Удовольствие не заставляет себя долго ждать. Из меня вырываются быстрые, неглубокие вдохи. В тихой комнате, где меня развлекают только мои воспоминания и руки, я чувствую, что приближаюсь к кульминации. Я хочу сдержаться, чтобы это длилось подольше, но ощущение толкает меня через край, и я понимаю, что больше не могу сдерживаться.
Я сжимаю себя крепче, с каждым движением вниз с моих губ срывается новый стон, пока я не взрываюсь волной экстаза, которая стирает все мысли. Я кончаю на спинку стула, стоящего передо мной, покрывая ее эмаль своим семенем.
Боже, надо было позволить дядям Кристин забрать ее после смерти Катерины. Если бы я так поступил, то не провел бы еще три года, наблюдая за тем, как она превращается в красивую, волевую женщину. Я бы не влюбился в нее в тихие моменты нашей близости. Я бы не позволил ей присутствовать на моем уроке психологии, где она дразнила бы меня понимающими взглядами и игривыми подмигиваниями. И мне не пришлось бы вытирать свою сперму со стула влажными салфетками перед приходом следующих студентов.
Но кого я обманываю? Тогда моя привязанность к Кристин была такой же непреклонной, как и сейчас. Возможно, она не понимает глубины моих чувств к ней, но нельзя отрицать, что я никогда ее не брошу. От меня никуда не деться.
Кристин Лукателло моя.
Она – моя падчерица.
Она – моя самая милая маленькая девочка.
Она – моя будущая жена.
Глава 14
Кристин
Если бы мне давали доллар за каждый раз, когда Никколо Терлицци выводил меня из себя, я бы стала миллионером. Я могла бы выкупить дом, в котором он меня мучает, и выставить его задницу на улицу, где он не смог бы до меня добраться. Он бы пожалел, что согласился жениться на моей матери много лет назад. Пожалел бы о том дне, когда сказал моим дядям, что оставит меня на Манхэттене, вместо того чтобы отправить меня с ними начинать жизнь заново в Канзас-Сити.
Никколо вызывает у меня отвращение своими действиями и словами. И все же, я испытываю к нему непреодолимое влечение, которому, кажется, не могу сопротивляться. Я постоянно борюсь между своим отвращением и страстным желанием, которое он разжигает во мне. Как я могу держаться подальше от того, кто одновременно отталкивает и привлекает меня?

Я сожалею, что достала телефон, чтобы снять его, как будто камера могла изменить его поведение. Он воспользовался моей идеей и превратил ее в нечто извращенное. Я хотела использовать телефон как защиту от его действий, но он все перевернул и превратил это в нечто грязное.
И я пересматриваю видео, которое мы сняли, каждый день, когда остаюсь одна.
Это плохо снятое порно. Камера трясется, а качество оставляет желать лучшего. Но мне даже не нужен формат 4K, чтобы увидеть, как моя алебастровая кожа приобретает глубокий красный оттенок под его прикосновениями. Даже несмотря на то, что его руки дрожат, можно заметить, как выгибается моя спина от удовольствия. Любой, кто посмотрит это видео, увидит женщину, наслаждающуюся происходящим, а не находящуюся под принуждением. Я не могу показать это отделу кадров; не могу показать это никому.
Хуже всего то, как сильно меня заводит повторный просмотр видео, и я могу делать это только тогда, когда Кей нет. Когда она на одном из своих многочисленных занятий или уезжает на Манхэттен работать в юридической фирме отчима, я прячусь в своем общежитии и включаю видео.
Стыд и унижение захлестывают меня с каждой секундой просмотра. Я не вижу сурового взгляда Никколо, но слышу его издевательский тон. Я проигрываю запретный момент, который мы разделили, по кругу, пока с моих губ не срываются непроизвольные вздохи, и мне приходится зарыться под одеяло, чтобы скрыть от мира свое унижение. Затем моя рука скользит между бедер и ныряет под подол шорт, и мое самоуничижение продолжается.
Пока я провожу пальцами по своему входу, возбуждаясь от предвкушения, на экране телефона мелькает компрометирующее видео. Дыхание учащается, а ноги дрожат, когда я глажу себя все быстрее и быстрее, отчаянно желая получить удовольствие от фантазии о том, что я снова в кабинете Никколо. Ритм инстинктивный – то быстрее, то медленнее; то глубже, то поверхностнее – эротическая симфония, управляемая моими грязными желаниями. Я не могу воссоздать свои ощущения после того, как отчим отшлепал меня, но повторяю этот постыдный ритуал каждый день.