— Я просто неважно себя чувствую, Ник. Я вернусь на занятия в среду, хорошо?
Звук бьющегося стекла пронзает тишину, словно выстрел, эхом отдаваясь от стен класса Никколо.
— Мне нужно увидеть тебя, Кристин, — начинает он, и я слышу отчаяние в его голосе. — Ты так быстро сбежала на днях. Мне нужно знать, что с тобой все в порядке.
В порядке ли я? Сердце колотится в груди, как барабан, тяжесть моего будущего теперь связана с человеком, ответственным за безвременную смерть трех женщин. И если бы я немного покопалась, то не сомневаюсь, что обнаружила бы след из тел, оставленный Рокко Кастильоне. Одной этой мысли достаточно, чтобы у меня по спине пробежал холодок страха, а по коже поползли мурашки.
— Физически я в порядке, Ник. Это была всего лишь небольшая пощечина.
В тишине повисает невысказанная правда. Даже если я в порядке физически, то мое душевное состояние оставляет желать лучшего.
Отчим понимает, что я имею в виду, и я благодарна, что он не заставляет меня продолжать. Вместо этого он прочищает горло и говорит:
— Мы должны обсудить случившееся, прежде чем ты примешь какое-либо решение. Я знаю, может показаться, что у тебя нет выбора, но я сказал тебе той ночью, что позабочусь о тебе. Это была не пустая болтовня, Кристин; я был серьезен.
Я знаю, что он собирается сказать, но я пока не в настроении это слушать. Он будет поэтично рассказывать о том, как сильно любит меня и заботится обо мне, и как он спасет меня от этого кошмара, который мы сами же и сотворили. Но я погрязла в жалости к себе и чувствую себя ужасно, несмотря на обезболивающие препараты и пакеты со льдом. Мне нужен еще один день, чтобы прийти в себя, прежде чем я позволю Никколо найти решение.
— Я заскочу к тебе завтра, — предлагаю я. Технически, согласно расписанию занятий, я должна встречаться с ним по понедельникам, средам и пятницам, но я могу выкроить немного времени и завтра. — У меня будет свободный час после двух. Это подойдет?
— Конечно, — успокаивает он меня. — Я освобожу свое расписание.
Когда я кладу трубку, на меня накатывает волна облегчения. Я ожидала, что мой отчим откажется от моего предложения, но он застал меня врасплох, приняв его.
Это просто даст ему больше времени на составление плана, – говорит тихий голосок в моей голове.
Два дня назад Никколо думал, что моя готовность отдаться ему все изменит, но никто из нас не ожидал, что появится Джованни и все испортит.
Мой отчим не потерпит, что его планы изменились. На самом деле, я не удивлюсь, если он дал мне еще один день передышки, потому что ему нужно было время, чтобы спланировать свою месть.
Глава 28
Никколо
Кристин появляется в моем лекционном зале во вторник, как раз перед началом моего последнего занятия на сегодня. После нашего вчерашнего разговора я сразу же разослал электронное письмо студентам об отмене лекции.
Когда она входит, я благодарю Бога за то, что рядом никого нет. От одного вида лица Кристин у меня перехватывает дыхание, а легкие сдавливает удушающая хватка.
— Выглядит хуже, чем кажется, — говорит она, и в ее голосе слышится смесь усталости и вызова, когда я поднимаюсь со стула.
— Porca puttana. Giuro su Dio che ucciderò quel cazzo di tuo zio18. — Я подхожу к ней, и мы встречаемся взглядами.
Кристин тяжело вздыхает, ее плечи опускаются.
— Ты не станешь убивать моего дядю, — возражает она, и в ее голосе я слышу нотки покорности.
Я провожу большим пальцем по ее щеке, и на подушечке пальца появляется тонкий слой пудры для макияжа.
— Все еще хуже, чем кажется, — свирепо говорю я. — Это и так выглядит плохо, но ты все замазала.
— Конечно, замазала, — парирует она, отталкивая мою руку. — Мне не нужно, чтобы люди задавали вопросы. Если они возникнут, я могу просто сказать, что подралась в баре в эти выходные. Копа это убедило.
В моем горле образуется комок размером с Техас.
— Ты говорила с копами?
Кристин отметает мои опасения взмахом руки.
— Нет, не так, — стонет она, и в ее голосе слышится разочарование. — Кей остановили, когда она забирала меня, и коп увидел мое лицо. Он спросил, что случилось, и я сказала ему, что подралась с какой-то девушкой в баре. Все в порядке, Ник.
Меня охватывает смятение, оставляя плыть по течению в море нераскрытых тайн. В этой истории есть что-то еще, я чувствую это, но не знаю, с чего начать.
— В любом случае, нам нужно поговорить, — говорит Кристин, в ее тоне слышится смесь решимости и трепета. Она занимает место в первом ряду и устраивается поудобнее. — Я думаю, то, что произошло между нами той ночью, было ошибкой.
— Нет, — резко отвечаю я. — То, что случилось потом с Джованни, было ошибкой, но то, что произошло между нами, должно было случиться. Нам суждено быть вместе, Кристин.
Она остается решительной, не обращая внимания на мою настойчивость. Наши взгляды встречаются, и впервые за долгое время я не замечаю в ее взгляде ожидаемого сочетания желания и гнева. Вместо этого в нем светится непоколебимая уверенность.
— Я придумаю, что делать с Джованни и этим принудительным браком, который они мне навязывают, — заявляет она. — Но тем временем, то, что происходит между нами, должно закончиться.
В ярости я хватаю ближайший предмет на своем столе и швыряю его через всю аудиторию. Степлер ломается при ударе, хаотично разбрасывая скобы и механические детали.
Это становится вредной привычкой. Вчера мой гнев заставил меня уничтожить стеклянную табличку, которую мне подарили в честь окончания магистратуры. Если я продолжу в том же духе, уборщица начнет задавать вопросы по поводу битого стекла в моем мусорном ведре.
— Возьми свои слова обратно, — требую я, в моем голосе слышится смесь отчаяния и гнева.
— Я не могу, — спокойно отвечает она, не теряя самообладания. — Если слухи дойдут до моей семьи, единственный способ расторгнуть этот брак – пресечь их.
Я опускаюсь перед ней на колени, хватаясь за края ее стула, чтобы она не могла сбежать.
— Это избавит тебя от этого брака, но не от следующего. Они заставят тебя выйти замуж за кого-нибудь другого, Кристин. В конце концов, они заставят тебя выйти замуж за кого-нибудь по их выбору. Если это будет не Рокко, то кто-то другой.
Кристин протягивает руку и касается моей щеки, ее прикосновение – успокаивающий бальзам после жгучих слов.
— Нет, если я уеду. Если мне удастся убедить их дождаться окончания учебы, то смогу сбежать. Я смогу уехать из Канзаса и исчезнуть там, где меня никогда не найдут.
Не знаю, что ранит сильнее: мысль о том, что Кристин покинет меня, или мысль о том, что я больше никогда ее не увижу. От обеих этих мыслей мне невыносимо больно.