— Ну, эта маленькая леди хочет, чтобы это прекратилось, — Брайан пожимает плечами, его безразличие ощутимо. — Делайте что хотите. Мне все равно.
— Нет! — Перекрикиваю я ликование байкеров. Я протискиваюсь сквозь толпу, и мужчины расступаются, поднимая руки вверх, чтобы их не обвинили в том, что они прикасались ко мне. — Ник, — умоляю я, — пойдем.
Никколо выглядит потрепанным. Из его носа течет кровь, порез над бровью глубокий, а под правым глазом темнеет синяк. Но Никколо это не останавливает.
— Я их уделаю, Крисси. Я могу справиться с любым из этих ублюдков.
Температура в баре повышается, воздух потрескивает от вновь возникшего напряжения. Кулаки сжимаются, толпа становится все теснее, а беспокойные голоса усиливаются.
— Пойдем, детка, — воркую я, отчаянно пытаясь оттащить Никколо от его противника.
Слава Богу, у одного из братьев Терлицци есть здравый смысл. В нескольких футах от нас происходит небольшая потасовка, и я оборачиваюсь, увидев, как Данте отпихивает кого-то от себя. Он поправляет рубашку, затем подходит к Никколо и обхватывает его за талию.
— Пойдем, bambina, мы можем отвезти его ко мне, — ворчит он мне.
Я не хочу спорить, особенно когда напряжение в комнате грозит поглотить нас еще до того, как мы переступим порог.
Сальваторе и Лучано тоже прекращают драки и идут за нами.
— Люция ушла? — Спрашивает Лучано, когда нас обдает порывом холодного зимнего воздуха.
Лучано и Люция – первые близнецы в семье Терлицци за последнее столетие. Никколо как-то рассказывал мне, что в детстве они были неразлучны, но с тех пор отдалились друг от друга.
— Да, — ворчит Данте, подталкивая Никколо вперед. — Она ушла час назад. Сказала, что ей нужно проверить бумаги или что-то в этом роде. В гребаную субботнюю ночь. Вставай, мать твою, — меняет он тему, крича на Никколо. — Господи, кто позволил тебе выпить четвертую рюмку?
— Четвертую рюмку? — Мои щеки бледнеют. — Какого черта, Данте?
Мы добираемся до моей машины, и Данте практически швыряет брата на заднее сиденье. Никколо приземляется со стоном.
— Он уже большой мальчик, Кристин. И может сделать свой собственный выбор.
— Я не хочу быть в машине, когда его стошнит, — заявляет Сальваторе. — Хочешь, вызовем Uber на двоих? — спрашивает он своего младшего брата.
Лучано просто пожимает плечами.
— Ребята, вы справитесь, если мы уйдем?
Данте закрывает дверь Никколо и забирается на переднее пассажирское сиденье.
— Надеюсь, мы доедем в целости и сохранности, если только она не врежется в кого-нибудь, — показывает он на меня.
— Это был один несчастный случай, — рычу я, свирепо глядя на него. — И даже не по моей вине.
Сальваторе хихикает и толкает младшего брата локтем.
— Пойдем. С ними наверняка все будет в порядке.
Я бормочу себе под нос:
— До тех пор, пока я не убью их первой. — Мне следовало остаться в библиотеке и заниматься вместо того, чтобы отвечать на звонок Никколо, словно я служба 911. Какой гребаный кошмар.
— Ты знаешь, где я живу? — Спрашивает Данте, когда я забираюсь внутрь. — Возле аэропорта, между...
— Да, да, я помню. — Он живет в красивом жилом комплексе на полпути между Роуздейлом и Манхэттеном. Его невозможно не заметить – это единственное здание в округе, которое своим функциональным дизайном портит окружающий ландшафт. — Что там произошло? Ник написал мне, чтобы я его забрала. Я ничего не слышала о нем со вторника.
Данте возится с радио, переключаясь с Тейлор Свифт к Кенни Чесни. Мелодия "No Shoes, No Shirt, No Problems" наполняет машину, возвращая нас в начало 2000-х.
— Мы разбирались с дерьмом. Дерьмом, за которое ты, вероятно, несешь ответственность.
Я крепче сжимаю руль, проезжая на желтый свет.
— Что? Я только что сказала тебе, что не разговаривала с Ником со вторника. Как я могу быть ответственна за то, через что вы проходите?
— Твои дяди, — спокойно объясняет он. — Ты знаешь, что они убили нашего отца?
Я открываю рот, чтобы ответить, но, кажется, не могу подобрать слов. Мой мозг говорит мне извиниться и предложить все, что я могу, чтобы загладить ошибки моей семьи, но я не могу произнести ни слова.
Данте долго наблюдает, как я пытаюсь что-то сказать, а затем вздыхает.
— Расслабься, малышка Лукателло. — Он откидывается на сиденье, устраиваясь поудобнее. — Я думаю, что это одно большое спланированное событие, которое по сути сотрет Терлицци с лица земли, заменив нашу семью вашей. Ник заверил меня, что ты не являешься частью семьи, принимающей эти решения.
— Я вообще не член семьи, — быстро поправляю я его. — Моя мать никогда не хотела этого для меня.
Данте протягивает руку и похлопывает меня по колену, жест должен быть успокаивающим, но в нем чувствуется снисходительность.
— Это тяжело, печенька. Теперь ты часть этого. И, к счастью для тебя, у тебя есть Ник. Он хочет, чтобы ты была в безопасности.
Я отталкиваю руку Данте и бросаю на него свирепый взгляд. Никколо стонет на заднем сиденье и что-то бормочет, но я не могу его понять.
— У меня уже есть план. Ты мне не нужен.
— Конечно, не нужен, — усмехается он. — Какой у тебя план? Ты собираешься убить Джованни?
У меня сводит живот.
— Н-нет, — заикаюсь я. — Я собиралась уехать после выпуска.
— Ну, это не принесет ничего хорошего нашей семье. Может, подождешь, пока мы не убьем Джованни, и тогда сможешь наслаждаться всеми благами?
Меня сейчас стошнит. Мне не нравится то, что делает мой дядя, но я не хочу его смерти.
— Ты ведь не серьезно.
— Абсолютно серьезно, малышка Лукателло. — Он указывает в сторону дороги. — Ты вот-вот пропустишь мой съезд.
Когда я съезжаю с шоссе, ведущего к дому Данте, остаток пути мы проезжаем в молчании. Боюсь, если я еще что-нибудь скажу, то узнаю о плане Терлицци больше, чем мне хотелось бы знать. Я всегда принимала тот факт, что моя мать и отчим были частью зловещей организации, но такого я для себя совершенно не хотела. Я всегда держалась в стороне от преступлений своей семьи и не задавала никаких вопросов о них. Теперь же я чувствую себя втянутой в скандал, который не имеет ко мне никакого отношения.
— Знаешь, он любит тебя, — говорит Данте, когда мы съезжаем с дороги к его дому.
Я крепче сжимаю руль.
— Знаю, — отвечаю я дрожащим от эмоций голосом. Но осознание того, что он признался в этом своему брату, застает меня врасплох.
Данте зевает, когда мы подъезжаем к воротам, окружающим его территорию. Телохранитель подходит к моему окну и, увидев Данте на переднем сиденье и Никколо на заднем, склоняет голову и нажимает на кнопку, заставляя металлическое заграждение открыться.