Я бы никогда не присоединился к семье, если бы не Кристин. Если бы ее жизни не угрожала опасность, я бы довольствовался своим нынешним существованием, без каких-либо связей или обязательств перед семьей Терлицци. Но у судьбы были на меня другие планы.
— Ты хороший человек, Никколо. Как бы ты ни чувствовал себя утром, знай: то, что ты сделал сегодня ночью, было оправдано. — Его рука тянется через переднее сиденье фургона и ложится мне на плечо; это прикосновение возвращает меня к реальности и успокаивает мои расшатанные нервы. — Ты защитил женщину, которую любишь; нет ничего более благородного, чем это.
Глава 54
Кристин
Люция провожает меня в номер для новобрачных, и я часами смотрю на свой телефон, ожидая звонка. Но Никколо так и не звонит.
Пока я стою под горячими струями душа, от которых идет пар, они смывают мой тщательно нанесенный макияж и лак для волос с моих локонов. Моя невестка стоит на страже, ожидая моего возвращения. Свою первую брачную ночь я провожу за игрой в карты и попытками не говорить о своем отсутствующем муже.
Когда около полуночи я заползаю в постель, Люция укрывает меня одеялом, как ребенка. Она, возможно, не намного старше меня, но ее опыт работы учителем в начальной школе научил ее брать на себя ответственность в разгар хаоса.
— Знаю, ты не так ожидала провести свою первую брачную ночь, но спасибо, что доверилась мне. Я не знаю, чем занимаются мои братья; они живут по своим законам и правилам. Но я уверена, что бы это ни было, они пытаются защитить тебя.
Я проваливаюсь в сон без сновидений, прерываемый бесконечным открыванием дверей. Я слишком измучена, чтобы осмыслить все это.
Люция уходит, а через пару часов возвращается вместе с Никколо. Я переворачиваюсь на бок и сворачиваюсь калачиком, потому что замерзаю, несмотря на плед. Но мне удается услышать, как они тихо спорят, стоя в дверях. Тихий голосок в моей голове кричит мне проснуться и разобраться, в чем дело, но усталость одолевает меня.
Проснувшись на следующее утро, я обнаруживаю Никколо спящим на крошечном диванчике перед электрическим камином. На нем все еще свадебный костюм. Из-под подлокотника дивана выглядывают темные потертые туфли. Его рука переброшена через край, и черный костюм обтягивает запястье.
Мое сердце замирает, когда я вижу алые брызги на белой рубашке под пиджаком.
— Ник. — Мой голос звучит неуверенно, и я говорю слишком тихо, чтобы разбудить его. Я протягиваю руку, чтобы коснуться его укрытого одеялом тела. Слегка трясу его за лодыжку, а затем еще громче зову по имени. — Никколо, проснись.
Его глаза в страхе распахиваются, и он инстинктивно отшатывается. Ему требуется некоторое время, чтобы оглядеться, прежде чем он понимает, что он в безопасности; он в нашем гостиничном номере, и с ним не случится ничего плохого.
— Это кровь у тебя на рубашке?
Никколо садится на диване и с озабоченным видом снимает одеяло и бросает его на пол.
— Наверное, — стонет он. — Этот диван – погибель для поясницы.
Но из-за шума в ушах, я его не слышу. Кровь покрывает практически весь его костюм.
— Чья это кровь? — Удается мне пискнуть.
Он опускает взгляд на свою грудь, и его осеняет понимание.
— Кристин, это не то, чем кажется.
— Я-я даже не понимаю, что произошло. Ты не вернулся прошлой ночью. Ты ушел. Ты ушел и не вернулся, — начинаю заикаться я. — Что случилось? Куда ты ходил? Почему ты весь в крови?
Никколо спрыгивает с дивана, снимает пиджак и бросает его на пол вместе с одеялом.
— Мы позаботились о твоих дядях прошлой ночью, — признается он. — Они больше не будут тебя беспокоить.
Они мертвы? Поэтому он так выглядит?
— Твои костяшки, — выдыхаю я, пытаясь осмыслить все это. — Что случилось с твоими руками?
— Все в порядке, — мягко говорит он. — Это просто синяки от того, что я бил Марко кулаками. Со мной все будет в порядке.
Никто не хотел видеть моих дядей на свадьбе прошлой ночью, но я также не хотела их смерти.
— Расскажи мне, что произошло. Мне нужно знать.
Он предлагает мне присесть на диван. Несмотря на то что диван испачкан кровью, я неохотно сажусь рядом с ним.
— Для начала, Джованни и Марко живы. Они в больнице Святого Франциска, где им оказывают жизненно необходимую помощь. Они живы, Кристин.
Меня переполняет облегчение от осознания того, что с ними все в порядке, но в груди покалывает от разочарования.
— Значит, это просто была очередная неудача, — произношу я.
— Нет, — обрывает меня Никколо. — Это не неудача. Это обеспечит твою безопасность. Мы собирались сделать это сегодня, — говорит он с неловкой улыбкой. — Я хотел провести с тобой первую брачную ночь, прежде чем запачкать руки, но мы не ожидали, что Джованни и Марко появятся на приеме. То есть, возможно, Данте и предвидел это, но я – нет.
Лучше бы они не приходили; их появление испортило весь остаток вечера.
— Что ты с ними сделал?
Он поднимает руку и озабоченно потирает затылок.
— Только не злись, — предваряет он. — Мы их не убивали. Помни это.
Я не злюсь; я нервничаю.
— Я избил Джованни битой, а затем мы с Данте по очереди использовали Марко в качестве груши для битья. Но опять же, — добавляет он, видя, как мое лицо начинает искажаться от шока, — никто из них не умер. Они оба живы и здоровы, и находятся в больнице. Ну, не совсем здоровы, — пожимает плечами Никколо, — но они не в отделении интенсивной терапии.
Я не могу поверить Нику. Не понимаю, зачем он это сделал.
— Как это может нам помочь? — Когда дедушка узнает, он захочет отомстить. Он прикажет убить Никколо, и к следующей неделе я стану вдовой. У меня еще даже не было секса с мужем, а я уже должна попрощаться.
Никколо тянется вперед, берет мою руку в свои и подносит ее к губам, чтобы поцелуями снять напряжение с моих мышц. Все, на чем я могу сосредоточиться, – это на его опухших и окровавленных костяшках.
— Леонардо узнает о том, что произошло этим утром. Данте отправит эмиссаров к твоему деду с предложением мира. Если Леонардо согласится не мстить, Данте отдаст ему 25 000 долларов, которые он изначально обещал за тебя, и подпишет соглашение, согласно которому семья Терлицци больше не будет преследовать Джованни и Марко.