— Кристин. — Я наклоняю голову в ее сторону. — Могу я тебе чем-нибудь помочь?
Она поджимает губы, теперь уже всерьез откладывая ноутбук.
— Я хотела спросить, не мог бы ты отвезти меня обратно на Манхэттен после занятий?
Мое сердце трепещет от желания. Дыши, говорю я себе. Не показывай своего нетерпения.
— Конечно. Зачем?
— Мне нужно забрать машину, — взволнованно объявляет она. — Вчера позвонили из магазина и сообщили, что последняя деталь поступила и ее устанавливают.
Ее машина, может, и готова, но я – нет. Всего несколько недель назад я сидел с ней в больнице после автомобильной аварии, которой не должно было случиться.
— Ты уверена, что тебе стоит садиться за руль? — Спрашиваю я, и на моем лице появляется беспокойство. — Если тебе нужно куда-нибудь съездить, я всегда могу тебя отвезти.
Кристин пренебрежительно закатывает глаза.
— Значит, если я захочу пойти в McDonald's в час ночи, я должна позвонить тебе и полчаса ждать, пока ты приедешь в Роуздейл и заберешь меня? — В ее голосе слышится нотка раздражения, а в словах – сарказм.
Справедливое замечание. Однако есть и другой вариант развития событий: она может сама сесть в свою машину, поехать в McDonald's и попасть в еще одну аварию. Я готов встать посреди ночи, чтобы оказать ей небольшую услугу, если это означает, что она не погибнет. Я помню, какие чувства испытал, когда мне позвонили из полиции той ночью. Я никогда не хочу пережить подобное снова.
— Ты всегда можешь позвонить мне Кристин. Я доступен для тебя и днем и ночью. — На этот раз я не имею в виду секс. Я имею в виду любую помощь, которая может ей понадобиться: сходить за продуктами в поздний час или забрать ее из библиотеки в разгар зимы, если она сильно замерзнет и не сможет идти домой пешком.
Мышцы вокруг ее глаз подергиваются, когда она скрещивает руки на груди.
— Да, ты ясно дал понять, насколько доступен для меня, — невозмутимо отвечает Кристин. — Но я бы предпочла иметь свободный доступ к машине.
— Я могу быть твоим личным водителем, — предлагаю я.
— Ник, — вздыхает она.
— Крис.
В отчаянии она опускает руки и хлопает себя по бедрам, выражая сильное недовольство.
— Я знаю, почему ты беспокоишься, но не стоит. То, что произошло в июле, было несчастным случаем.
Ей не обязательно рассказывать мне о несчастных случаях. Именно мне позвонили 4 июля. Пока один из соседей запускал фейерверки, а другой устраивал вечеринку, я не заметил, как трижды звонил мой телефон, лежавший в соседней комнате. Когда я наконец ответил, полицейский сказал, что пытался дозвониться до меня последние десять минут. Затем он рассказал мне, что произошло, и мое сердце чуть не разорвалось от страха.
— Несчастный случай или нет, я беспокоюсь о твоей безопасности. — Кристин возвращалась домой по пустой дороге в День независимости, когда кто-то появился из ниоткуда и врезался в пассажирскую сторону ее машины. Что, если бы с ней была Кей? Или, не дай бог, человек вместо этого врезался в сторону водителя?
Паника впивается в мою грудь своими длинными, извилистыми когтями, обхватывая сердце и сжимая его. Я должен прекратить думать об этом, пока не свел себя с ума.
— Чем больше я об этом думаю, тем больше я убеждаюсь, что будет безопаснее, если ты просто позволишь мне возить тебя повсюду, — решаю я.
Кристин встает и подходит к моему столу. Она садится поверх непрочитанных бумаг и распечаток, которые я еще не успел просмотреть.
— Я понимаю, почему ты так думаешь, но я не могу полагаться на тебя вечно, — мягко говорит она.
Ложь № 1. Она могла бы полагаться на меня до конца наших дней, если бы позволила себе это. Я бы никогда не причинил ей боль; я бы никогда не позволил никому другому причинить ей боль.
— Мне нужна свобода, Ник. Часть этой свободы включает в себя возвращение моей машины и возможность ездить туда, куда я хочу, и когда хочу.
Ложь № 2. Она по-прежнему может быть свободна, оставаясь при этом моей принцессой на пассажирском сиденье. Я не шучу. Если она скажет слово, я буду на связи 24/7, чтобы возить ее куда угодно.
— Кроме того, если я найду работу, мне понадобится надежный транспорт.
Ложь № 3. Ей не нужна работа, и даже если бы она у нее была, на меня можно положиться, и я могу обеспечить ее транспортом. Не вижу никакой проблемы.
— Тебе не нужна работа, — напоминаю я ей. — На твое имя создан трастовый фонд. Если тебе нужны деньги на занятия или учебники, я уверен, доверенное лицо одобрит это.
Она отвечает монотонным голосом:
— Ты – доверенное лицо, Никколо.
Я понимающе подмигиваю ей.
— И я бы одобрил это.
Кристин не находит мое очаровательное предложение забавным.
— Пожалуйста, — умоляет она, более эмоциональным голосом, — иначе мне придется попросить Кей отвезти меня на Манхэттен, а у нее своих дел по горло.
Меня так и подмывает потянуть время и спросить, что происходит в жизни ее лучшей подруги, но я решаю приберечь этот вопрос для поездки.
— Если я возьму тебя, если, — подчеркиваю я, — ты должна пообещать мне, что больше никогда не попадешь в аварию.
— Никколо, — хнычет она, — я не могу этого обещать, и ты это знаешь.
Не имеет значения, может она пообещать это или нет; мы оба знаем, что я бы отвез ее на Луну, если бы она попросила меня об этом.
— Хорошо, — сдаюсь я, — я отвезу тебя. Мой последний урок заканчивается в 2:50. Как думаешь, сможешь быть здесь к 3:00?
Кристин спрыгивает с моего стола с улыбкой, которая озаряет комнату.
— Я буду здесь и в 3 часа ночи, если потребуется.
Если мы когда-нибудь будем вместе в 3 часа ночи, лучше бы это было потому, что я трахаю ее, а не потому, что нахожусь за рулем машины. Секс – единственная хорошая вещь, которая случается после полуночи.
Глава 9
Кристин
Шесть недель назад вся жизнь пронеслась перед моими глазами. Этот краткий миг показался мне бесконечным. Как в замедленной съемке, я вспоминала забытые моменты своей жизни, которые сделали меня той, кто я есть.
Я увидела улыбающееся лицо мамы; вспомнила, как блестели ее глаза, когда она смеялась, и как обнимала меня перед сном, чтобы убедиться, что я в безопасности.
Я видела карнавал, на который отец водил меня, когда мне было семь. Запах свежеприготовленного попкорна, звуки смеха и радостные крики; ощущение того, будто мои ноги парят в воздухе на колесе обозрения.