Скривив лицо, Эрон сдержал по большей части горькую усмешку. Больше не пытаясь отвлекаться на в остальном не нужные вещи, он перевел внимание на совершенно каменное и до крайности белое лицо, пытаясь запомнить каждое из его изгибов. Это было проще простого, ведь оно наверное еще с первой встречи основательно и бесповоротно вбилось в его память.
Готов? - замерев и сам, Давид непривычно занервничал, пропуская несколько коротких выдохов. До этого достаточно длительное время не обращая на него внимание, Эрон немного вздрогнув, заметив на лице повелителя света яркие и очевидные темные пятна, схожие с транформацией Айлин, мелкой сеткой прошедшей по его лицу. Кристор дернулся, в одно резкое, практически не заметное движение оказываясь ближе чем требовало его положение и банальная защита периметра комнаты.
Путь к смерти
Яркая вспышка. Таких было много на ее памяти, но именно эта ослепила окончательно, впервые за последнее, уже совершенно не счётное время, наполняя грудь свежим, казалось неимоверным легким воздухом. Айлин «улыбнулась». Она не привыкла делать это искренне и с принятием своих как всегда считала мнимых чувств, делая это сейчас нелепо и пусть даже не видимо никому, в собственном сознании, глупо и по детски наивно. Маленькая радость, меняющая по настоящему серое и унылое существование, в котором за последнее время убедилась, что останется навсегда. «А вдруг...». Это самое «вдруг»...Девушка прекрасно понимала в какой ситуации оказалась и все же не теряла логичности, давно настроившись на свое уже постоянное место обитание. Если не брать в расчет уже практически не осязаемую боль, здесь и правда было довольно уютно. В реальной жизни она всегда стремилась к покою, к невидимости, которую ни когда не давала вначале ее слава, а уже после и изгнание всех существующих миров. Здесь ничего из этого не имело ни какого значения, оставляя тебя только оболочкой, остатком души. Встреться бы кто-то прям сейчас в этой густой темноте, выглядел бы так же, не узнаваемый кем то и до не узнаваемости измененный и сам. Полностью чистый, в данном случае пустой черный лист. Изо всех сил удерживая еще недавно искреннюю надежду на свое успокоение, Айлин медленно «осела», полностью расслабляясь в окружающей пустоте. Обманывать себя все таки получалось, но этот обман, как и многие другие до этого, всегда заканчивался разочарованием, от которого по прежнему не было смысла. Как и наверное и все живущие в реальных мирах, она как оказалось боялась самой смерти, боялась этого желанного одиночества, и оглядываясь назад видела глупость всех своих сделанных поступков и произнесенных слов. Абсолютно примитивная, и всех объединяющая черта. Только, какой был смысл всех этих отрицаний, если все идет к одному единственному исходу? Будь ты темным, светлым или когда-то таким ненавистным ей человеком, все в итоге останутся в одной и той же пустоте, теряя здесь не только счет времени, но с тем же временем и собственный разум... Вспышка повторилась. Какая она? Сотая или тысячная? Когда-то придет то число, после которого она перестанет нести какую-либо значимость, как и боль растворяясь в окружающем небытие...Попутно ощущая и довольно серьезный толчок, девушка немного опешила, впрочем почти сразу возвращаясь к свойственной этому месту, личной самокритике. Толчок мелкой россыпью разлился по всему телу, оставляя после себя лишь такое же легкое, но ощутимое онемение. Сил, а главное желание прислушиваться ко всему новому уже не было. Кто знает, может быть подобные пытки и были главной целью подобного заточения.
Кристор замер. Если бы его движения причиняли боль и даже смерть, он бы не остановился, четко следуя уже давно выбранной цели. Но, сейчас все было иначе. С замахом тяжелого оружия он готов был силой лезвия расчищать дорогу, на последнем из моменте словно статуя нависая над самым центром действующих событий. Обведя пространство одними лишь шевелившимися зрачками, мужчина приложил неимоверное усилие, чтобы вернуть их обратно. Поглощающая, будто ползучая из углов черная густота, неимоверно быстро надвигалась на своих жертв, буквально в считанные мгновения превращая в пыль всю мешавшую ей мебель. Еще такое же мгновение, и мебелью стал бы и ближе всех стоящий Эрон, в таком же тихом и ужасающем бездействии остановившись в последнем своем касании к темной, по прежнему совершенно безучастной девушке.
Быстрее!— окинул комнату и Давид, с неузнаваемо тревожным лицом вопросительно поднимая голову на словно отключившегося сообщника. Конечно, движения императора были слишком плавными и заторможенными для каких-либо значимых действий, но его светлая сила буквально искрилась от не отпускающих ту же девушку рук, стряхивая одну из них слегка отгоняя пытающуюся уцепиться своими щупальцами кровожадную пустоту. В молчаливом бездействии Эрон вздрогнул, на сколько возможно отступая от своего места — Если ты отпустишь, все будет бессмысленно — твердый, практический кричащий голос доходил до него с трудом. Сквозь оглушающую пустоту, мужчина слышал лишь едва уловимый шепот, в прочем на удивление четко воспринимая его смысл. Собрав остатки самообладания, он с силой стиснул зубы, сильнее вжимая уже почти оторвавшиеся от опоры запястья. Еще некогда бурлящая внутренняя сила исчезала на глазах, оставляя после себя не только глухое и бездонное пространство, но и полный упадок всегда полной жизненной энергии. Айлин была неизменной. Все эти действия больше походили на действительное безумие, безумие двух глупых и наивных мужчин, в тщетных попытках оживить уже давно остывшее и ушедшее тело. Еще недавно сомневаясь в то и дело предательски накатывающих, угрюмых мыслях, сейчас темный видел это четко, вблизи и в такой напряженной обстановке, это было более чем очевидно.