Когда я вхожу в гостиную, уже почти одиннадцать. Все эти книги, а я не могу сосредоточиться настолько, чтобы читать. Это чудо, что я могу подписываться своим именем.
Больше всего меня беспокоит то, что у меня начались галлюцинации.
Я слышу Бриджит.
Мягко, едва слышно, сквозь пол, как будто она в моем кабинете.
Напевает.
Я стою у окна и подставляю лицо солнцу, радуясь этому последнему событию. В конце концов, это не проблема. Это означает, что я наконец порвал с реальностью, и мне больше не нужно в ней оставаться. Хорошо для меня. Я сумасшедший, но я свободен.
Может быть, если я спущусь туда, я действительно смогу увидеть ее.
Смех обрывается, когда я распахиваю двери офиса. Ее там, конечно, не будет. А если и так, то она будет призраком, видением, плодом моего воображения.
Я вхожу внутрь и позволяю дверям закрыться, обозревая свой офисный мир.
Обозреваю Бриджит.
Которая стоит посреди комнаты, окруженный тем, что кажется разобранной детской кроваткой. Предварительно собранная детская кроватка. Груда дерева и шурупов, которая станет детской кроваткой. Ее зеленые глаза загораются поверх сложенного руководства по эксплуатации.
―Привет. Я все думала, когда ты собираешься вставать. Помоги мне с этим.
Я открываю рот. Закрываю его. Попробуй еще раз.
―Я говорил тебе не возвращаться.
Бриджит собирает волосы в одну руку и перекидывает их через плечо.
―Я не послушалась. — Она складывает руководство и оценивающим взглядом оглядывает офис. ―По какой-то причине у тебя нет второй спальни, так что придется подождать, пока мы не сможем составить другие планы. На самом деле здесь достаточно просторно, чтобы разделить нового хозяина и детскую, и нам не пришлось бы подниматься и спускаться по лестнице, когда её нужно кормить.
―Это невозможно.
Она пристально смотрит на меня.
―Да, это так. Ты сейчас пьян? Ходят слухи, что ты ушел в темное место. Я сказала им, что с тобой все будет в порядке.
―Я не пьян.— Слава Богу, это правда. ―Я имею в виду, как ты сюда попала?
―Джеймс впустил меня, но это не то, что ты на самом деле имеешь в виду.
―Я имею в виду. Ты не можешь быть здесь. Ты знаешь, что это опасно. Я говорил тебе, Бриджит.
Медленная улыбка.
―Опасно? Как ты?
―Да, как я. - Я рычу, потому что она не выглядит испуганной.
— Я точно знала, чего хотела, когда зачала от тебя ребенка, Зевс. Может быть, я знала это с первой нашей встречи в твоем офисе, когда я вздернула подбородок и одними губами обратилась к тебе. Ты мог бы побить меня. Ты мог причинить мне боль миллионом разных способов, но ты этого не сделал. Вместо этого ты спас меня.
―Не делай из меня героя. Я предупреждал тебя.
Ее глаза блестят от непролитых слез.
―Ты герой для каждой из тех женщин, которые сейчас восстанавливают свою жизнь в городе. И ты мой. Мой герой.
―Черт возьми, Бриджит.
―В любом случае, мне нужно найти этот определенный вид винта. Пока я нашла три других вида, но не этот. На самом деле, я не совсем уверена, что эти указания относятся к этой колыбели.
Элементы умирающих звезд выбрасываются во вселенную и образуют другие звезды. Я уверен, что именно это происходит со мной. Ничто другое не могло быть таким ярким. Ничто другое не могло бы перестроить мои атомы так, как это сделали ее слова. Я переделан. Первое действие моей новой жизни - сократить расстояние между нами. Покончить с этим навсегда.
―Бриджит...
Она улыбается, и слезы, наконец, текут по ее щекам.
―Ты отец моего ребенка, Зевс. Ты мужчина, которого я люблю. Как я могу не верить в тебя? В нас? Несмотря ни на что, несмотря ни на что, ты заставил меня снова надеяться. Я, шлюха.
У меня вырывается грубый звук.
―Ты никогда не была такой.
―Я была. Я такая. Просто я твоя шлюха. Я принадлежу тебе.
―Прости. Мне не следовало прикасаться к тебе.
―Шлюха и Мадонна,—бормочет она. ―Они внутри каждого из нас.
Я опускаюсь на колени у ног Бриджит. На ней нежно-розовое платье, подчеркивающее изгиб ее живота. На это больше не намекают, это здесь, она здесь, и я кладу на нее руки, прижимаюсь лбом к ее новым округлостям и всей душой молю о прощении.
Ее пальцы в моих волосах гладят меня так нежно, как будто я сделан из стекла.
Она называет себя Мадонной, и да, это правда. Несмотря на то, что я хочу заботиться о ней, я хочу трахнуть ее снова. Это ужасно - желание осквернить самую красивую женщину, которую я когда-либо встречал. Но это не пройдет. Никогда. Не важно, сколько раз я ее трахну.
Может быть, я тоже смогу полюбить ее. Не причиняя ей боли. Не превращаясь в своего отца.
Она теплая и твердая под моими ладонями, маленькая в моих больших ладонях. Есть только маленький бугорок, где спит наш ребенок, лелея свое тело.
— Что, если я сделаю тебе больно?— Бормочу я и не знаю, обращаюсь ли я к ребенку, который, должно быть, размером с рисовое зернышко. Или, может быть, я обращаюсь к Бриджит.
Может быть, я даже разговариваю сам с собой.
— Ты этого не сделаешь, - говорит она мягким и уверенным голосом.
Я смотрю на нее снизу вверх, на эту женщину, которой восхищаюсь. Любовь. Одержимость. Они сгорели вместе, превратившись в нечестивое варево. Я пытался оттолкнуть ее ради ее же блага, но она вернулась.
―Как ты можешь верить в меня? Я не доверяю себе с тобой.
Ее пальцы обхватывают мою шею. Она наклоняется и прижимается губами к моим губам. Это не совсем поцелуй, скорее прикосновение губ.
—У меня достаточно веры для нас обоих. Веры хватит на всю жизнь, Зевс. А теперь люби меня. Докажи, что я права.
Я с трудом сглатываю комок в горле. Да, я могу любить ее. Это самая простая часть. Я веду ее туда, среди деревянных деталей детской кроватки и гвоздей в пакетиках. Я нахожу каждое слабое место в ее теле, каждое сильное звено в ее душе. Она единственная женщина, которая могла бы поверить в такого вероломного ублюдка, как я, но она права. Этого достаточно для нас обоих.
Глава 21
Бриджит
―Ты уверена в этом?― На дворе ноябрь, ветреный и сырой, но Зевс настаивает на торжественном открытии своего нового борделя. Он работает с подрядчиками день и ночь. ―Я не думаю, что это то, что люди хотят праздновать.