– Не бери в голову, – бросила она. – Это неважно. Я повзрослела. Поумнела. Ты ничего не можешь сделать, чтобы мое ужасное мнение о тебе изменилось. – Кроме того, он даже не хотел ее. Не по-настоящему. Для него я стою лишь бочонка виски.
Как и Торин, он всего лишь чего-то от нее хотел.
– Киликаель…
– Нет! – закричала она. – Не называй меня так. Я больше не та глупая девочка. – Снова с усилием успокоив свой тон, она спросила: – Это продолжение твоего плана по ослаблению меня? Хочешь помешать мне стать более могущественной чем ты?
Гадес пересек пространство, провел кончиком пальца по столешнице на кухне…
В животе беспокойно заурчало.
– Потому что уже слишком поздно.
…и поднял одну из безделушек, которую дал ей.
Мысленная заметка: выбросить это.
– То, что я с тобой сделал было ошибкой, – сказал он.
Ошибка. Милое слово для всех ужасов, что она пережила.
– Как грустно для тебя.
– Которую я никогда не сделаю снова.
– Потому что вскоре ты станешь слишком занят бытием мертвеца.
Гадес вздохнул.
– Между прочим. Ты должен дать повышение своим миньонам. Все их подколки, плевки и совсем недавняя попытка убить меня? Достойно золотой звезды. Правда.
– Подколки? Плевки… убийство? Киликаель… Кили, я клянусь, что ничего не знал о таком обращении. А послал миньонов с инструментами, чтобы помочь тебе бежать.
– Конечно. В этом куча смысла. Ты мог помочь мне лично, и все же не припомню, чтобы ты наведывался в тюрьму. Кроме того, твое слово ничего не стоит.
– Я не мог дать Кроносу возможность заключить меня в темнице.
– Ох, дорогой. Ты прав. Но, как ты считаешь, это твой эгоизм? Или просто холодный расчет?
В голосе Гадеса сквозила угроза, когда он добавил.
– Миньоны ослушались меня и будут наказаны.
Лжец! Внезапно Кили больше не могла находиться рядом с мужчиной, который так намеренно использовал ее.
– Убирайся.
За одну секунду мужчина пересек расстояние между ними и встал перед ней, играя кончиками ее волос. Он излучал соблазн… похоть.
Кили хотела только выколоть ему глаза.
– Потребовалось несколько лет вдали от тебя, чтобы понять, как глубоко я заблуждался, – сказал он.
– Несколько лет, – сухо повторила Кили. – Я настолько привлекательна? Как своеобразно для меня.
– Я проводил время с другими женщинами, но никто не мог сравниться с тобой. И хочу тебя, более могущественную чем я или нет.
– О, да. Я безусловно сильнее тебя.
Его глаза сузились.
– Мы бы стали непобедимой командой.
Так вот оно что. Настоящая причина, по которой он хотел ее. С тем же успехом Гадес мог откинуть голову и дьявольски рассмеяться. Ахахаха.
– Я не верю, что смерть слишком хороша для моих врагов, – заметила Кили.
– Видишь? Мы даже думаем одинаково.
– Ты мой враг. Я ненавижу тебя.
– Очень хорошо. Тебе нужно время, пространство, – ответил Гадес. – Понимаю. Но скоро я приду за тобой, любимица. Ты снова будешь моей.
Заносчивость! Дерзость!
– Прости, но у меня уже есть мужчина. – В данный момент он ей не нравился, но Торин все еще её. – Вообще-то нет. Мне не жаль. Он заставляет меня смеяться. Едва он меня касается – и я уже взрываюсь.
Глаза Гадеса наполнились яростью.
– Кто он?
Эта ярость… еще одна милая ложь, предназначенная, чтобы покорить ее сердце, заставить думать, что не безразлична, и снова влюбится, чтобы Гадесу легче было ее обидеть.
– Это не твое дело. Но, Гадес? – позвала Кили.
– Да, любимица, – ответил он, но уже не так счастливо.
В ее руке появился кинжал, который Кили глубоко погрузила в его живот. Она не могла использовать свою силу против Гадеса, потому что на нем были дурацкие шрамы, но могла воспользоваться оружием. Он зашипел, когда теплая кровь полилась ей на руку. К черту ожидание. К чертям планирование. Она не могла сопротивляться желанию нанести удар.
Кили ожидала, что он сорвется.
Он лишь снова улыбнулся… и жестко поцеловал ее в губы.
– Твои платья вернут к концу завтрашнего дня. До следующего раза, любимица. – Гадес исчез.
Торин смахнул рукой лампу с тумбочки. Где, черт возьми, Кили?
С тех пор как она исчезла, он успел побывать в интернет-кафе, немного поколдовал с компьютером, посетил банк и обналичил деньги. Торин арендовал шикарный номер в отеле, раздобыл телефон. Позвонил Люциену… оставил сообщение, когда его переключили сразу на голосую почту.
На это ушло два часа.
Кили нет уже шесть.
Торин знал, что у нее не возникнет проблем с его поиском. Часть тех, кто умел перемещаться… хотел бы и я… могли много больше, нежели просто появляться в определенном месте; они перемещались к конкретному человеку, к тому с кем были каким-то образом связаны. И если "некоторые" могли это делать, то супермогущественная Красная королева и подавно. Ей просто нужно захотеть его найти.
Болезнь смеялся, радовался ее продолжительному отсутствию.
Торин бросил лампу через всю комнату, фарфоровый плафон разбился. Как только увидит Кили, он ее отшлепает. Сильно. До волдырей. А потом не даст никакой целебной мази!
Если она вскоре не вернется, то он…
То что?
Выследит и притащит ее обратно, вот что. Может они и поссорились, но, без сомнения, не закончили. Если ей нужно напомнить, кто он… жестокий, беспощадный воин… Торин сделает это. И не станет нежничать.
– Кили, – закричал он. – Здесь мы работаем не по Стандартам Времени Кили, а по Центральному Времени Торина.
Вернись!
Не получив ответа, Торин опрокинул саму тумбочку. Ящики, упавшие на пол, раскололись.
– Ну, ну, Очаровашка. И кто сейчас испорченная принцесса?
Она появилась перед ним, демонстрируя больше загорелой кожи, чем скрывая, пышные, золотые волны ее волос обрамляли лицо. Глаза блестели остатками гнева. Губы выглядели более опухшими и розовыми, чем обычно.
– Сильно несдержанный? – съязвила она.
Торин заметно расслабился. Она не забыла его! Но облегчение сменилось беспокойством.
– Ты в порядке? Кто-то ударил тебя?
Она моргнула от смущения.
– Нет. С чего ты взял?
– У тебя губы припухшие.
Она потерла свои уста, щеки покрыл румянец.
– Никто меня не бил, но кое-кто определенно за мной волочился.
Волочился за ней. В смысле целовал.
Находящемуся уже на грани Торину. Напрочь. Сорвало крышу.
Он забыл, что планировал делать и говорить, и, обхватив лицо Кили, зарычал:
– Кто это?
Ее глаза расширились.
– Гадес. А что?
– Как ты смеешь такое спрашивать? Ты принадлежишь мне! Мы договорились. Ты не целуешь других мужчин, Кили. Никогда. Забыла мои правила?
Ее челюсть отвисла, и она выдохнула несколько непонятных слов, будто не могла понять, что сказать ему.
Он стоял на месте, дышал слишком часто, слишком тяжело, его горло и легкие горели. Торин потянулся к ней, но, как и много раз до этого, сжал руки в кулаки и опустил их, прямо перед прикосновением. Это сумасшествие я безумец. Должен уйти.
– Ты… хочешь дотронуться до меня? – спросила она, ее глаза вновь расширились.
Нет, уйти придется ей. Прямо сейчас он не мог появится на людях.
– Пройдись по магазинам. Купи себе что-нибудь симпатичное. Я плачу. – По сути, Торин просто бросил в нее кредитной картой. К тому времени как она закончит, он уже успокоится. – Возвращайся через час. Возможно, через два. Вообще-то мы встретимся завтра.
– Да, – подтвердила она. – Ты хочешь… даже жаждешь меня. Тебе не нравится сама мысль, что руки другого мужчины трогали меня, и желаешь заменить эти воспоминания своими прикосновениями.
Именно. Да. Гадес умрет, а Торин… Торин дотронется до своей женщины и уже никогда не остановится.
Он заскрипел зубами.
– Последний шанс, Кили. Предлагаю взять это и уйти. – Скоро. Его контроль почти разрушен.